— Артур Назарович? Прошу прощения. Я думал — вы здесь один.
— Да, Елена уже уходит. Кстати, Лена, это один из трех будущих владельцев моей (пока еще) компании — Вадим Сергеевич Демьянцев. А это моя племянница Елена.
Вадим чуть склонил голову в сторону женщины и опять вопросительно уставился на шефа.
— Все-все! — поднял тот руки, — наше время — наши же деньги. Лена, матери привет.
Уже присаживаясь в кресло перед столом начальника, Вадим почувствовал движение воздуха — женщина прошла к двери и его окутал аромат ее духов — он мог только догадываться об их стоимости. Почему-то мелькнула мысль о Ксюше — ей бы такие.
— Елена! — резко обернулся он к уже закрывающейся двери.
— Да? — замерла она в дверном проеме и пришлось приложить настоящее усилие, чтобы не впасть в ступор, жадно вбирая глазами вот это все…
— Извините… как называются ваши духи? Хотелось бы подарить такие же жене, — подсознательно, наверное, и исключительно для себя, возвел он невидимую преграду между собой и этой женщиной.
— Похвально, — отметила она. И голос ее тоже оказался приятным — чуть резковатым, звучным и без той капризной нотки, которая присуща почти всем женщинам, которые высоко ценят себя.
Она сказала название, попрощалась теперь уже в голос и вышла. Вадим записал сложные в произношении слова в записную книжку. Выводил буквы медленно, чувствуя легкую заторможенность и задавая себе вопрос — что именно она похвалила? Его заботу о жене или то, что он не скрывает ее наличия? Он даже пропустил какие-то слова шефа.
— Простите, Артур Назарович…? Прослушал. Тут сложная белибердень — боюсь спросить у продавца не то.
— А-а… А то я уж подумал, что вы, как и все — «…а если она до сих пор не устроена…?»
— «Красивая женщина — это профессия»?
Шеф тонко улыбался, его острый и насмешливый взгляд говорил о том, что отлично он понял все эти потуги с барьерами и заборами.
— Все верно. И правильно — женат и точка, а Елена тоже замужем. Так что… уважаю вашу разумность и стойкость, Вадим Сергеевич. А теперь — к нашим баранам…
Дальше они говорили о работе.
Вадим знал этот стих Роберта Рождественского, но он был не так о внешности, как о внутренней силе, необходимой каждой красивой женщине. На это же минное поле лучше было вообще не ступать. И у него есть Ксюша. А духи на ее День рождения он подарит другие — чтобы даже не вспоминать эту Елену… Прекрасную. Получил удовольствие, полюбовавшись, сделала она его день — и достаточно.
Тогда — почти три месяца назад, он даже не представлял себе, к чему приведет эта встреча. И не сразу заподозрил, что следующие были совсем не случайны — опять возле кабинета шефа, еще где-то, потом на небольшом приеме в честь какой-то даты у одного из судейских. И он тоже был приглашен вместе с шефом, хотя пока не являлся одним из владельцев адвокатской конторы.
Еще при первой встрече ее внешность поразила его, а на приеме случился контрольный выстрел. Такой типаж привлекает внимание любого мужчины — когда женщина всем своим видом излучает уверенность в себе и внутреннюю энергию, а если приплюсовать к этому еще и такую яркую красоту… Даже улыбка ее была заразительна, как вирус — случался только намек на нее и рядом улыбались абсолютно все.
А Вадим мрачно разглядывал ее, стараясь держаться на расстоянии и остаться невидимым.
Высокие скулы и чистая, нежная линия подбородка, тонкий, чуть вздернутый нос, светлая, будто алебастровая кожа — такая бывает только у рыжеволосых. Она и была такой — рыжая грива затейливо уложенных волос мягкими волнами спадала на шею и одно плечо. Форма глаз, их яркий серый цвет, пушистые ресницы… Фигура, ноги… манера двигаться, как у кошки — мягкая, грациозная…
— На хрена кидать деньги во все эти конкурсы красоты? — пробормотал он, решительно отрываясь от чарующего зрелища.
— Да-асс… — неожиданно поддакнули ему с соседнего места. Вадим оглянулся и увидел невысокого поджарого мужчину своего примерно возраста. Тот представился:
— Огнев. «Первая инстанция».
— Слышал. Приятно. «Стратегия защиты». Демьянцев.
— Взаимно. К вопросу о конкурсах, — продолжил собеседник, — если бы случился конкурс стерв… Хотя вы правы — все эти парады красоты или отмывание денег или просто шоу. Правды там нет.
— А к вопросу о стервах? — уточнил Вадим.
— Кто, как не она? Раздражение для глаз, сплошная провокация, — кивнул своим мыслям мужчина, — флейворист еще…
— Кхм… что, простите? — уточнил Вадим.
— Она флейворист — специалист по запахам. Различает нюансы ароматов, подбирает сочетаемые компоненты, определяет их пропорции — участвует в составлении купажа духов. Да-асс…
— И это, не как у людей, — пробормотал Вадим.
— Именно, — подтвердил Огнев, выхватывая с проплывающего рядом подноса толстый стакан с виски. Пригубив, довольно сощурился и договорил: — Редкая профессия. Все на высоте у дамы, кроме одного — муж невзрачный тип. Нет… в общем и целом, нормальный мужик и при деньгах, пускай и небольших, но рядом с ней не выглядит. Один нос чего стоит. И еще говорят, что он со странностями. С какими — не уточнял, но что имеются — точно. По опыту… скорее всего из разряда хобби. Серьезные отклонения так свободно не обсуждалась бы.
— Понятно, — кивнул Вадим, — а здесь его нет. Так я понимаю?
— Последние… лет пять они не выходят вместе, — задумался Огнев, — а это уже странности.
— Ну… рад был знакомству. А мне, пожалуй, пора — семья ждет, — раскланялся Вадим с новым знакомым и направился к выходу из банкетного зала. Но его остановила Елена…
Еще в ранней молодости, осознав, что когда-нибудь ему все-таки придется вступить в брак, он дал себе зарок — быть верным мужем. Скупым, ленивым, невнимательным — об этом мыслей не возникло. Уже тогда в вершину угла ставил верность. Потому и не женился долго — хотелось насладиться мужской свободой по полной, чтобы не жалеть потом об ее утрате.
Давать себе такие обещания не пришло бы в голову, если бы не отношения отца и матери. Женившись в девятнадцать по причине скорого появления на свет сестры Вадима, до сорока пяти включительно, пока тяжелая язва желудка не приземлила его, отец кобелировал.
Наверное, при желании всегда можно найти для себя оправдание — недополучил, недобрал чего-то, без чего мужик в полной мере полноценным жеребцом себя чувствовать не может? Или дело в неудовлетворенности, заниженной самооценке? Но отец гулял. Вначале, очевидно, по какой-то из «уважительных» причин, а потом просто втянулся. Делал он это элегантно, и жена долго не подозревала о его похождениях. Занятая двумя уже детьми, престарелой матерью мужа и домом, она видела только то, что лежало на поверхности. Но как-то все вскрылось…
Вадим помнил, как его и сестру закрыли в дальней комнате, а родители выясняли отношения. Вначале слышались обличительные вопли и рыдания матери, потом разговор стал… просто разговором. Сперва на повышенных тонах, а потом почти мирным.
