репортера светских новостей Лили Тарлингтон. – Лили, дорогая, не составишь ли компанию моим кузенам на корте?
– С удовольствием, – откликнулась та, хищно улыбаясь белозубой улыбкой, что делало ее похожей на акулу. Изящно покачивая бедрами, она подплыла ближе, и ее взгляд упал на фон Эйсена, все еще стоявшего около Веро. – Бог мой! Дерек фон Эйсен! Собственной персоной! Ущипните меня!
– Привет, Лили, – он ловко увернулся от объятий. – Прекрасно выглядишь!
– О, дорогой, а ты не меняешься! – рассмеялась та.
Вероника удивленно посмотрела на них.
– Вы знакомы?
– Да, можно сказать, мы познали друг друга очень глубоко во всех смыслах, – Лили вновь сверкнула зубами.
– Это было очень давно, – вежливо возразил фон Эйсен и повернулся к Веро. – Мне помнится, вы обещали мне экскурсию по замку?
– Конечно. – Она вежливо кивнула и улыбнулась всем присутствующим. – Прошу меня извинить!
Уже выходя под руку с Дереком, она заметила, как Тереза проводила их недовольным взглядом. Решив подумать об этом вечером, Веро неспешно увлекла своего спутника по коридору в наиболее старую часть замка.
– Я смотрю, прекрасное отношение к Винсенту у вас семейное? – насмешливо заметил Дерек. – В такую жару погнать беднягу на корт! С его-то сложением!
Веро пожала плечами.
– Он мог отказаться. И назовите мне хоть одну причину, по которой я должна любить его.
– А как же голос крови?
– При виде Винса он вопит от ужаса и стыда! – Она усмехнулась и тоном профессионального экскурсовода добавила: – Обратите внимание на витражи в окнах этого зала, им около тысячи лет!
– Да? – Фон Эйсен бросил безразличный взгляд на цветные стекла, вставленные в свинцовые переплеты. – По ним и не скажешь!
– Только не говорите это дяде Эдварду, – посоветовала девушка. – Он вам не простит такого пренебрежения и вновь развяжет войну между кланами.
– Из-за такой мелочи, как цветные стекла? – хмыкнул Дерек.
– Многие войны начинались и из-за меньшего, – возразила Веро и осеклась, потому что лицо ее спутника стало вдруг очень серьезным.
– Причиной всех войн всегда лежит жажда власти над чем-то. Все остальное – лишь повод, – жестко сказал он и, заметив, как она прикусила в досаде губу, добавил чуть мягче: – Полагаю, на сегодня мне хватит. Вы не проводите меня в главный холл? Иначе я просто заблужусь здесь.
– Конечно, – кивнула она.
Всю обратную дорогу они молчали. Расставшись у лестницы, Дерек направился в гостевое крыло, Веро же решила переждать жару у себя в комнате.
Уже на втором этаже она столкнулась с невысоким шатеном. Морщины вокруг глаз и седые виски придавали ему особый шарм. При виде девушки он радостно улыбнулся.
– Малышка Ника! Рад тебя видеть!
– Здравствуй, Шарль! – Она дружелюбно кивнула любовнику своей матери. Человек, родившийся в год окончания ею университета, тем не менее, он был старше ее и иногда мудрее. Шарль всегда нравился ей и всегда называл ее «малышкой», словно она была его дочерью. – Только что приехал?
– Да, задержался. Много дел. Скажи, Илона у себя?
– Я не видела ее за ланчем. Надеюсь, вы оба спуститесь к ужину?
– Это как получится.
Он заговорщицки подмигнул ей и, насвистывая незамысловатый мотив, направился к дверям, ведущим в комнаты Илоны.
– Учти, что голодный дракон бывает весьма неприятен! – крикнула она вслед.
Шарль обернулся и помахал ей рукой, призывая не беспокоиться.
Идти в спальню расхотелось. Поколебавшись, Вероника прошла по коридору, ведущему к боковой лестнице. Спустившись, она прошла в старый двор, полностью вымощенный булыжниками. Здесь всегда царили полумрак и прохлада. Девушка с наслаждением скинула туфли и прошлась босиком по прохладным круглым камням, затем села на скамейку и прикрыла глаза, буквально впитывая в себя тишину.
Высокие стены, окружавшие ее, были увиты диким виноградом. Воробьи, чирикая, прыгали над головой в ожидании подношения, явно приняв Веро за одну из кухарок. Вдалеке раздавался звонкий смех и слышались звуки ударов мяча о теннисную ракетку. Дремота буквально разливалась в воздухе, точно густые фермерские сливки.
Скрип рассохшейся от времени калитки заставил ее вынырнуть из летнего сна. Вздрогнув, девушка подняла голову и недовольно нахмурилась:
– Это вы? Решили извиниться за свою грубость? – резко поинтересовалась она.
– Вы себе льстите. – Дерек закрыл калитку и прошел во двор. – Хотя, признаю, мне не стоило говорить так жестко. Ну и жара!
– Зачем вы пришли сюда?
– Я лишь искал место, где можно покурить в тишине и не на солнцепеке, кто-то из слуг подсказал, как пройти сюда. – Фон Эйсен достал серебряный портсигар с затейливым вензелем, со щелчком открыл его и протянул Веро. – Курите?
– Нет, – она покачала головой.
Он кивнул, зажав сигарету зубами, и поднес к ней зажигалку.
– Это правильно.
– Сказал тот, кто курит, – насмешливо протянула девушка.
– Дурная привычка с войны. – Дерек затянулся и выпустил струйку сероватого дыма. – Знаете, когда сидишь и ждешь… и нечем заняться…
– А вам нечем заняться?
Веро слегка приподняла брови, выражая изумление. Дерек подернул плечом.
– На таких сборищах, как правило, обсуждают последние сплетни, а я слишком недавно приехал и почти ничего не знаю. Конечно, можно расспросить Лили, но в такую жару мне лень вникать в ее трескотню.
– Как невежливо отзываться подобным образом о женщине, которую… как там вы познали?.. – сладко пропела девушка.
– Именно так, как вы подумали, – рассмеялся он. – Вас это задело?
– Нет, лишь восхитила сама фраза. Жаль, что ее нельзя использовать в суде.
– Почему?
– Иначе Лили всем будет рассказывать, что пишет мне речи.
– Это она может, – кивнул он, садясь рядом на скамью так, чтобы дым от сигареты шел в другую сторону. – Поедете завтра на охоту?
– Скажем так: я присоединюсь к утренней безумной скачке. Но постараюсь избежать убийства.
Дерек улыбнулся:
– Почему-то я не сомневался именно в таком ответе… Могу я рассчитывать на вашу компанию за ужином сегодня вечером?
– Боюсь, что нет. – Она встала, и фон Эйсен моментально поднялся следом. – Извините, мне пора.
Он не стал ее удерживать. Закрывая калитку, девушка видела, как он, докурив, тщательно затушил окурок и достал новую сигарету.
Глава 3
Вечером Вероника долго гадала, стоит ли спускаться к ужину, но решила, что оставаться в комнате будет невежливо по отношению к матери. Отношения с Илоной были всегда весьма противоречивыми. Мать и дочь, они чувствовали себя скорее подругами, чем близкими родственниками. Оставленная на попечение деда после гибели отца и брата, Веро видела мать лишь урывками, та была слишком поглощена своим горем.
Затем, после войны, уже сам Фернанд настоял, чтобы внучка осталась при нем. Илона, найдя утешение в объятиях мужчины, не возражала, Веро тоже. Ей куда приятнее было жить в старинном замке, распугивая дикими криками воображаемых призраков прошлого, чем в
