от заражения. Внутренние болезни, в том числе инфекционные болезни, вызывавшие массовые эпидемии, по-прежнему считались проявлением каких-то таинственных сил, наказанием от бога или других сверхъестественных существ за людские грехи. Некоторые положительные результаты в борьбе с ними давала в то время лишь применявшаяся кое-где строгая изоляция больных от здоровых. Сделала первые шаги санитария и гигиена; так, в некоторых греческих полисах и в Риме были предприняты довольно удачные попытки сооружения водопровода и канализации; некоторые религиозные установки (например, в исламе) требуют соблюдения чистоты тела и т. д. Однако прогресс в этом отношении был локальным, а часто и преходящим; в подавляющем большинстве средневековых городов Европы, например, нечистоты выбрасывались прямо на улицу, жители брали воду из рек и каналов, куда легко проникали болезнетворные микробы и т. д. Поэтому смертность продолжала оставаться на высоком уровне.
Характеризуя особенности воспроизводства населения в рабовладельческом обществе, некоторые авторы концентрируют внимание на воспроизводстве рабов; М.С. Авербух, например, считавший рабов «подавляющей массой трудящегося населения», предлагает для этой эпохи закон «суженного естественного воспроизводства рабов»[28]. В действительности рабы даже в классических рабовладельческих государствах — греческих полисах и Древнем Риме — по своей численности и значению в системе общественного хозяйства далеко не всегда и не везде играли столь видную роль. В большинстве других развитых стран того времени (Древний Египет, Ассиро-Вавилония, Индия, Китай и др.), а также в раннеклассовых государствах Америки основную массу населения и основную рабочую силу составляли юридически свободные общинники, воспроизводство которых и определяло динамику численности населения. Тем не менее, вопрос о воспроизводстве рабов заслуживает рассмотрения.
«Естественное» воспроизводство рабов могло иметь место, конечно, лишь в тех хозяйствах, где наряду с мужчинами-рабами были и рабыни. Но чаще всего рабовладельцы не были заинтересованы в естественном воспроизводстве рабского населения путем браков между рабами, так как связанные с этим затраты (например, выключение рабыни на какое-то время из хозяйственной деятельности) могли быть возмещены не сразу и, кроме того, нередко оказывались больше, чем стоимость нового раба на рынке[29]. Некоторое значение имело, вероятно, и то обстоятельство, что рабыни становились наложницами своих хозяев или потенциально считались таковыми. Отсюда — часто практиковавшееся раздельное содержание рабов мужчин и женщин, ограничение сношений между ними. В законодательствах греческих полисов и Рима связь раба и рабыни считалась просто сожительством, не имеющим никакого юридического значения; дети, родившиеся у рабыни, становились рабами, что, конечно, никак не стимулировало стремление рабов к многодетности. Поэтому ликвидация рабства в ходе становления феодальной формации уже сама по себе должна была привести к некоторому подъему рождаемости.
В целом постепенное снижение смертности в раннеклассовых формациях, по мере развития материального производства и небольшого прогресса медицины, привело к увеличению средней продолжительности жизни примерно до 25 лет в античную эпоху и до 30 лет — в феодальную, а при сохранении высокой рождаемости — к некоторому увеличению естественного прироста, измерявшегося уже долями процента в год.
В раннеклассовых государствах постепенно вводилась практика учета числа налогоплательщиков и возможных воинов. Имеются сведения, что такой учет населения проводился в Древнем Китае, Древней Греции и Древнем Риме еще за несколько столетий до н. э. Однако в большинстве случаев учетом охватывалась лишь часть населения (обычно — взрослые мужчины), да и проводились такие учеты крайне нерегулярно. Так, первая «перепись» населения Англии была проведена в 1086 г., после завоевания ее Вильгельмом I; второй, сравнительно полный учет населения был проведен в ней лишь в конце XIV в., после сильной эпидемии чумы.
По дошедшим до нас сведениям об учете населения и имеющимся оценкам, динамика численности населения по отдельным странам и народам была в то время не менее неравномерной, чем в первобытную эпоху. Всюду, где длительное время не было опустошительных войн, эпидемий и стихийных бедствий, где не было громадной массы рабов, солдат и священнослужителей, не участвовавших в процессе воспроизводства населения его численность начинала уверенно возрастать, пока какое-нибудь новое потрясение не нарушало этого роста или приводило и к резкому снижению численности населения.
К началу нашей эры общая численность народонаселения мира оценивается примерно в 200–250 млн. человек. Из них в пределах Римской империи, охватившей главным образом страны Средиземноморья, насчитывалось около 60 млн., в том числе в Италии и Египте — по 8 млн., в Иберии и Галлии — по 5 млн. и т. д. Число жителей в таких крупнейших странах Азии, как Индия и Китай, уже превышало 50 млн. человек. Всего на территории Азии в то время жило, вероятно, свыше 150 млн. человек, в Европе — около 35 млн., в Африке, на значительной части территории которой земледелие еще не получило существенного развития, — примерно 30 млн. К концу I тысячелетия н. э. общая численность народонаселения возросла всего до 250–300 млн. человек, из них в Европе — примерно до 40–45 млн. Во многих частях бывшей Римской империи произошло снижение численности населения из-за войн и разрухи экономики, последовавшей в результате вторжения варваров. Рушилась вся налаженная прежде система хозяйства, пришли в упадок многие мощные ирригационные системы стран Ближнего Востока — бывших житниц Средиземноморья; в ряде мест, например, в Северной Африке, это усугубилось и некоторым ухудшением климатических условий. В такие тяжелые времена сильнее всего страдало городское население. Многие города пришли в полное запустение: если число жителей Рима в период расцвета империи приближалось к миллиону, то в V в. в развалинах этого «вечного города» ютилось всего несколько тысяч человек. С VII в. развертываются завоевания арабов, установивших свое господство от Пиренейского полуострова на западе до северной Индии на востоке. Отрицательные демографические последствия этих завоеваний были лишь отчасти компенсированы в период расцвета арабской культуры.
Более или менее устойчивый рост численности населения Европы, возобновившийся после окончания «великого переселения народов» — в последних веках I тысячелетия н. э., продолжал тормозиться войнами (большой урон нанесли крестовые походы), эпидемиями и голодовками. К 1500 г. число жителей этого региона возросло до 70–80 млн. человек; наиболее населенными странами были Франция (свыше 15 млн.), Италия и Германия (каждая свыше 10 млн.) Очень медленно росла численность населения в странах Восточной и Юго-Восточной Европы, испытавших нашествие монголо-татар и турок. Еще в большей степени это относится к жителям современной территории СССР, особенно сильно пострадавшим от монголо-татарского завоевания; некоторые районы (например, цветущий Хорезм в Средней Азии) так и не сумели от него оправиться даже в течение многих веков. Другие населенные районы Азии в этом отношении пострадали меньше: число жителей Китая к 1500 г. вероятно, превысило 100 млн. человек; в Индии, раздираемой внутренними войнами, прирост был меньше, но и в ней число жителей уже превысило 50 млн. человек. В странах Северной Африки число жителей оставалось существенно ниже
