смертельных объятий. Надо было видеть лица Камилы и Михаила. Глаза круглые, словно блюдца, а рты открыты.
— Вы чего уставились то? Аркела будите. Анюта спать хочет, а тут народу как на площади в мой день рождения.
Сказать, что мои слуги были удивлены, значит, ничего не сказать. Они были в полном ахуе. О! Ещё одно забавное слово!
— Аркел! Ты чего не встаёшь? Ахуел, что ли?!
На этот раз Камила упала в обморок, Аня покраснела, а у Михаила, кажется, появилась седина на бороде.
— А? Что? Ааааааск! Братан! Ты чего меня так напугал?! Всю ночь орал с закрытыми глазами, я боялся, что ты умрёшь! — тут уже и я ахуел, расчувствовался. Стояли несколько минут в обнимку с моим братом — близнецом и плакали.
Представил себя на его месте — какого это? Потерять самого близкого человека, с которым вы всегда были вместе с момента рождения. Такие одинаковые и такие разные одновременно.
В комнате была такая тяжёлая атмосфера, что все немного всплакнули. Я даже у Михаила увидел мокрые глаза.
— Ну всё, всё, братан, давай успокаиваться. А то у нас тут не весело совсем. Михаил, пусть Камила с Аней в моей комнате остаются, отдохнут после тяжёлой ночи. А нам пора. Лизу проведаем и погулять сходим.
Мой солдафон аккуратно положил Камилу на кровать, мы вышли из моих покоев и отправились к сестре. Как оказалось, было раннее утро, около семи часов. Поэтому мелкая ещё дрыхла. Тогда я решил сменить маршрут нашего отряда на кухню. Семейный завтрак у нас по расписанию только через час, а кушать я хотел сейчас. Изольда быстренько организовала нам бутерброды с чаем. А затем я неожиданно для себя ляпнул:
— Михаил, магии хочу научиться, ахуеть как!
И все снова словили ступор. Михаил в виду своей военной деятельности в имперской гвардии в прошлом, а сейчас будучи моих телохранителем, с детьми общаться особо не умел. Тренировать — да, воспитывать — нет. Поэтому, это тяжкое бремя выпало Изольде.
— Господин Аск, не пристало сыну герцога ругаться как простолюдину, — мягко сказала она.
— А где я ругаюсь то? Аркел, я разве ругался? — недоумевал я.
— Ась? Да нет, вроде, — неуверенно ответил брат
Изольда снова включила спокойный, мягкий и поучительный тон.
— Дело в том, что ваши новые слова… Нельзя произносить их в высшем обществе, это сельская ругань.
— Ты про «ахуеть» и «блядь»? Не знал, что эти смешные слова нельзя говорить, — опечаленно ответил я.
— Да, господин. Нельзя больше произносить эти слова! — отчеканила служанка.
Михаил всё это время сдерживал улыбку, а Лоренцо уже внаглую хихикал. Как дети малые, ей богу.
— Ладно, Изольдочка, не ругайся, я же не знал, — заверил я, а сам уже прикидывал, чего бы такого сказануть.
Инцидент замяли, бутеры сточили и наша дружная компашка пошла искать Лаврию. Загорелся я идеей научиться магичить, ведь это ж каких делов я тогда натворить смогу!
Лаврию мы нашли в кабинете отца, как, собственно, и его самого. А ещё там была Кара. Женщины о чём-то жарко спорили, а батя тихо покуривал трубку.
И надо же было такому случиться! Только Михаил открыл для меня дверь, как спор прекратился и все уставились на меня. А я возьми да споткнись на ковре.
— Ай, блядь! *Бум* *Треск* — я смачно упал, при этом умудрившись зацепить какую-то вазу. Нахрена нам во дворце столько ваз? Последний вопрос, как оказалось, я задал вслух.
— Для красоты, молодой господин, — нашлась ответом Изольда, у которой уже дергался глаз.
Картина была забавная. Брат и Михаил подбежали меня поднимать. Отец застыл в немом шоке. Лаврия просто молчала. А Кара заливалась смехом. Да так звонко, что аж уши заложило. Я, поднявшись, сделал вид как ни в чём не бывало и сказал:
— Я хочу научиться родовой магии!
Глава 6. Кларгос
Мой энтузиазм в плане обучения папаня одобрил. Даже сделал вид, что не слышал, как я ругался. С этого дня Лаврия будет обучать меня грамоте и наукам всяким местным. И только потом, после часов зубрёжки, меня начнут учить магии. Аркел сразу просёк, что дела скверные и собирался втихую дать по тапкам. Но когда батя подозвал его к себе и сказал, что учиться мы будем вместе, он уже отвертеться не мог. И вот идём мы в кабинет Лаврии словно под конвоем.
— Слушай, Аркел, а куда наш щенок подевался? — потеря подарка от Матеаса меня не на шутку встревожила.
— Аааа, не парься. Его Лиза забрала. Сказала, что он мягкий и пушистый и спит теперь с ним в обнимку.
— А не сожрёт ли он нашу принцессу? Это ж боевой питомец! — забеспокоился я.
Но мои опасения опровергла наша учительница:
— Не жрут варги гандахарцев, кровь древнюю чуят, ещё со времён битвы богов…
Она ещё долго что-то рассказывала, но мне было не до этого. От словосочетания "битва богов" у меня неожиданно заболела голова. Всё опять помутнело и ноги стали словно деревянные. Я покачнулся и упал в темноту.
Проснулся я снова на мягких коленках. Видимо, скоро это станет традицией. За окном стояла глубокая ночь. Слева от меня лежала Камила, на стуле у входа в комнату посапывал Михаил. Кроме нас четверых в комнате никого не было.
— Спасибо, Ань. И прости, что приходится из-за меня так напрягаться, — шёпотом сказал я голубоглазой девчонке.
— Не говорите так, господин. Вы же не виноваты, что заболели, — так же шёпотом сказала она, при этом продолжая поглаживать меня зелёной ладошкой.
— Не трать силы, я уже в порядке. Лучше расскажи, что было пока я спал.
Анатиэль убрала зелёное свечение с ладошки, но гладить меня почему-то не перестала. Хотя, честно говоря, я не против, это довольно приятно.
— Когда вы упали, Михаил отнёс вас сюда. Рыжая женщина разбудила нас с Камилой. Потом она долго колдовала. Шепнула что-то на ушко Камиле, а мне сказала, что как только ворочаться начнёте — использовать магию. Около часа всё спокойно было, вы тихо спали, а мы просто рядом лежали. Потом прибежала ваша сестра. Плакала, кричала, просила вас проснуться. После этого снова случился приступ. Михаил сразу унёс вашу сестру из комнаты, а Камила вскочила и заперла дверь. Я лечить вас начала, а она поближе подобралась, а потом…
Дальше Аня мне ничего рассказывать не стала, молчала. Сказала, что Камила сама всё расскажет. Тогда я попросил побольше рассказать Анатиэль про себя. Всё, что помнит. И она рассказала. Всё. Долго рассказывала, часа полтора. Тяжёлая у неё жизнь была.
