Где смятая постель, почти пустая пачка презервативов и полная голова воспоминаний, с которыми непонятно, что делать.
В душ она решила не ходить. Во избежание. И впервые в жизни пожалела, что не курит. Сейчас вот очень бы помогло, наверное, покурить в окно и подумать. Может, хоть так бы думалось?
Целый час они потратили на то, чтобы ликвидировать следы своего пребывания: убрать раскиданные полотенца и простыни, презервативы, вымыть посуду. Саня оставила на столе у Генки записку с инструкцией и паролями – на всякий случай. Дверь запер Саша.
Когда они уже грузились в машину, позвонил Браун.
- Все так.
- Я все сделала, Саша тоже.
- Да.
Саша покосился на нее, пристегивая ремень. Саня чувствовала, как стремительно портится настроение.
- Ген, мы отъезжаем. Если ты просто проконтролировать…
- Да, муся моя, я просто узнать. Хорошей дороги, будь аккуратна, не пугай Оболенского своей манерой езды.
- Да, папочка.
И машина тронулась с места.
Генка как в воду глядел. Саша явно не одобрял манеру езды – даже один раз, похоже, собрался что-то сказать по поводу обгона – но передумал. А Саня не могла удержать в себе детское желание сделать все назло. Когда молчание стало невыносимым, Саня включила музыку. Ну хоть плейлист ее Саше понравился, он даже мурлыкал что-то в такт, не отрываясь от своего телефона. С кем-то переписывался. А Санино настроение падало все ниже и ниже с каждым километром, отделяющим ее от базы отдыха «Лосиная грива».
Глава 4. Гена работал в зоопарке крокодилом
- Тебя куда?
- Ты можешь высадить меня на остановке, вон, слева. Я сам доберусь.
- Говори адрес.
- Ну, может, тебе неудобно, и ты живешь совсем в другом районе, - Саша проявлял странное упрямство. Словно нарочно решил еще больше испортить ей настроение. Хотя дальше уже просто некуда.
- Я живу в другом городе. Адрес говори!
- Как в другом?! – он резко привернулся к Сане. – В каком?
- В Красногорске.
- И ты из-за меня… такой крюк… специально… - Саша не сводил с нее буравящего взгляда.
- Гена попросил.
- Понятно, - вдруг совершенно бесцветно. – Ясно. Гена попросил.
- Ты адрес скажешь или мне гадать?
Сказал. С таким видом, словно сообщает пароль от сейфа, где деньги лежат.
Попрощался коротко и сухо. Два слова и кивок. Дверь машины закрыл аккуратно и, закинув рюкзак на плечо, быстро зашагал к подъезду яркой новостройки.
Синий кроссовер резко тронулся места. И вот тех, кто были два дня так близко, что ближе не бывает – разделяют метры, десятки, сотни. Километры, десятки, сотни.
А она, идиотка, до последнего надеялась, что он попросит ее номер телефона…
***
На половине дороги Саню нагнал вновь начавшийся буран. И междугородняя трасса сразу превратилась в аттракцион со смертельным риском. Едва поймав машину на свежеобразованной наледи, Саня выругалась и решила не рисковать. Лучше переночевать на трассе и доехать завтра – в надежде, что завтра погода улучшится. Чем играть в игры со смертью.
В машине было холодно, печку включать слишком часто Саня не рисковала - запас бензина был не очень большой. Спала плохо, часто просыпалась. Утром, едва начало светать, пошел дождь и через час лед на дороге был смыт. Можно ехать.
По возвращении Саня завалилась отсыпаться - долго и тупо, забив на все дела. А проснулась с дикой болью в горле. Здравствуй, ангина, привет от холодной ночи в машине. Ну и от плескания в фурако с нарушением санэпидрежима.
Хуже боли в горле была только боль в голове. Глоталось с огромным усилием, все лимфоузлы вздулись. Хотелось только спать и пить теплое. Саня отчиталась начальству о возвращении, предупредила, что заболела, и отключила телефон. И трое суток пролежала в полузабытьи. Потом еще долго приходила в себя, перебарывала страшенную слабость после трех суток на антибиотиках и чае.
Разочарование от того, что один широкоплечий сероглазый тип не соизволил поинтересоваться ее номером телефона, на фоне этого угасло.
А потом… потом неожиданно вернулось. Когда позвонил Браун.
- Котенька моя, ты болеешь?
- Кто сказал?
- Гертруда Карловна. А ей – ЛисаветКириллна.
Их матери дружили очень давно, со времени их с Генкой детства. И сарафанное радио между ними работает бесперебойно.
- Я уже в норме.
- А голос сипит.
- Генка, выключи папочку.
- Хорошо, - рассмеялся Браун. – Ты к нам не собираешься?
- Зачем? – подозрительно поинтересовалась Саня. – Что-то не работает?
- Все работает как часы, в лучших традициях Александры Егоровой, - рассмеялся Генка. – Просто я соскучился.
- Мягко стелешь, Геннадий… - ответно рассмеялась Саня. Закашлялась. А потом вдруг… хотя слова «вдруг» было редким гостем в Саниной жизни… но именно вдруг – спросила: - А дай мне телефон Оболенского.
- Зачем?
- Затем.
- Не дам.
Саня отняла телефон от лица, словно не поверила тому, что услышала. А потом вернула его на место.
- Гена… В смысле?
- Ты с ним переспала?
Саня глубоко вздохнула. Внутри сами собой стали рождаться слова для гневной отповеди.
- Я взрослая женщина, и сплю, с кем хочу!
- Он тебе не подходит.
Саня еще раз повторила маневр с телефоном. Что вообще происходит?!
- Это кто так сказал?
- Это я так сказал.
- Генри-и-их…
- Молчи и слушай. Сашка мужик хороший. Я его лет десять уже знаю. Надежный, порядочный, имеет свой бизнес.
- Ты же говорил, что он - электрик! – Саня не знала, чем возмущаться. И уцепилась за последние слова.
- Электрик, - не сбивался с менторского тона и гнул свою линию Генка. – Он факультет электроэнергетики в нашем политехе заканчивал… ну или как это теперь называется, я забыл! Сашка руками работать любит, поэтому ему в удовольствие приехать ко мне и проводами пошебуршать. А так у него своя фирма, электрикой занимаются. Наш новый торговый центр на Первомайке они электричеством обвязывали. Так что бизнес у него не мелкий.
- Хрен с ним, с его бизнесом! Если он такой чудесный, то почему…
- Заткнись и слушай, - повторил Гена. – Он полгода назад развелся. Из этих шести месяцев он четыре месяца бухал по-черному. Его жена бросила, понимаешь? А он ее до сих пор любит. И сын там остался. Вот и весь расклад, Александра Игоревна.
