Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Машина взвизгнула и, с ходу развернувшись на Манежной площади, понеслась по улице Горького, набирая скорость. Курт вдавился в сиденье. Никакие раздумья больше не отвлекали его – он серьезно прощался с жизнью.
6
Дверь электрички с визгом раскрылась. Мария Петровна слегка задохнулась от волны сухого, морозного ветра и вышла на переполненный перрон. Людская толпа двигалась по коридору, образовавшемуся между двумя зелеными поездами. Минуту назад они были пассажирами электрички – сейчас они пешеходы и останутся пешеходами, пока не набьются в троллейбусы, автобусы, метро. Тогда они опять станут пассажирами. Вся страна – сплошные пассажиры. Странная функция у такого великого народа.
Мария Петровна двигалась в общем потоке, вместе со всеми переставляя ноги и как все раскачиваясь при ходьбе: вправо, влево. Ей хотелось повернуться и пойти против течения, расталкивая всех локтями, но в той стороне не было ничего, кроме пустого края платформы и бесконечных ледяных рельсов. Течением ее вынесло к троллейбусной остановке, приподняло над мостовой, и она оказалась в теплой и душной утробе городского транспорта. Троллейбус, зацепившись ушами за провода, лениво тащился вдоль тротуаров, перетряхивая содержимое, словно торбу, на ледяных ухабах. На переднем сиденье освободилось место, и Мария Петровна опустилась на мягкую, коричневую подушку.
«Хорошо, что нет никакой надежды, – думала она. – Надеяться и ждать всегда сложнее, особенно когда не знаешь, чем это кончится».
– Следующая станция «Новослободская», – раздался голос водителя.
Мария Петровна встала. Все. Надо продолжать рабочий день, который начался тридцать лет назад.
Еще несколько шагов, и «Росоргтехстрой» проглотит ее и будет переваривать целый день, урча чужими голосами, а вечером выплюнет на улицу, уставшую и никому не нужную. Мария Петровна набрала в легкие побольше воздуха и нырнула в огромную дверь.
– Подождите! Подождите, пожалуйста! – услышала она молодой, звонкий голос, уже стоя в лифте. Нажала на кнопку «Стоп», двери на полпути замерли.
– Ой, спасибо! – Леночка втиснулась в кабину. Молодая, веселая, румяная. – Мария Петровна, что это с вами? – воскликнула она. – Вы прямо на себя не похожи. Такая хорошенькая! У косметички, что ли, были?
Мария Петровна почувствовала, как в ней полыхнул протест, вырвался наружу, заполонив собой всю кабину и растекаясь по коридорам организации. Ей вдруг захотелось вступить в заговор с Леночкой. В заговор против всех, всех, кого она до сих пор знала.
– Да нет, – лукаво ответила она. – Не была я у косметички. Мне просто зеркало хорошее попалось. Я в него посмотрелась и себя полюбила. Вот так-то, детка, – весело добавила Мария Петровна и поправила бусы. – Пошли покурим?
– Ка-ак, а вы разве курите? – обомлела Леночка.
– Нет. Но надо же когда-то попробовать.
Леночкин хохот, сопровождаемый скрежетом железного лифта, метнулся, казалось, глубоко в шахту и, оттолкнувшись, легко взлетел на последний этаж.
Женщины стояли на лестничной площадке последнего этажа. Внизу скрежетал железными суставами уставший от долгого существования лифт. Без устали курсируя вниз и вверх, он аккуратно снабжал этажи рабочей силой.
При первой же затяжке Марии Петровне показалось, что мелкая решетка, за которой помещалась деревянная кабина лифта, вдруг как-то съежилась, нарушив полностью стройный геометрический рисунок, и стала быстро-быстро кружиться сразу во всех направлениях. Почувствовав приступ тошноты, Мария Петровна испуганно присела на низкий подоконник. Леночка в отчаянии рвала ручку форточки, пытаясь впустить хоть толику свежего воздуха, но форточка не поддавалась.
– Мария Петровна, миленькая, вам что, плохо? Плохо, да? – выкрикивала Леночка, глядя на посеревшее лицо сотрудницы. – Тоже мне, идиотка! Да я себе в жизни не прощу, что сигарету вам дала! Кто же в таком возрасте начинает курить? В таком возрасте курить уже заканчивать надо! – Она попыталась выдернуть дымящуюся сигарету из рук Марии Петровны, но та крепко зажала «столичную» между пальцев. Глубоко вздохнув, Мария Петровна увидела, что решетка лифта перестала кружиться и благоразумно светится аккуратными квадратиками.
– Ты, Леночка, у меня сигарету не рви, – спокойно сказала она. – Я ее обязательно докурю. А про возраст мой ты ничего не понимаешь, маленькая еще. – Мария Петровна улыбнулась, лихо затянулась второй раз и краем глаза по-деловому глянула на решетку. Та сохраняла безупречный рисунок и с места не двигалась. На сей раз, кроме жжения в горле, не было никаких неприятных ощущений. «Так, пойдет дело», – отметила она про себя.
– Мария Петровна, ну что вы, в самом деле, зачем вам это нужно? Вредно же… – не унималась перепуганная Леночка.
– А это когда как, – философски возразила Мария Петровна. – Иногда вредно. А иногда очень даже полезно. Ну, это я тебе как-нибудь в другой раз объясню.
Лестничная площадка наполнялась сероватым дымом отечественных сигарет. Рабочий день уже давно начался, а женщины все не расходились. Они курили, как две заговорщицы. Одни против целой организации.
Эта лестничная площадка, этот подоконник, наполовину стертый от частых прикосновений, были крохотной частью Леночкиной независимой жизни. И Мария Петровна стояла теперь на ее территории, пусть тесной и неприметной, но вполне достаточной, чтобы ощутить себя таким же инородным телом и здесь, в «Росоргтехстрое», и в своей собственной нелепой жизни. Ради этого неизведанного ранее чувства она давилась дымом дешевых сигарет и готова была задохнуться в табачном облаке.
Успокоившись, Мария Петровна вытерла тыльной стороной ладони глаза и подумала: «Вот так. И со мной теперь тоже никто ничего не сделает, так же как с несовершеннолетней Леночкой». Она затушила сигарету, хлопнула в ладоши и, весело подмигнув девушке, стала спускаться по лестнице.
– Во дает! – искренне восхитилась Леночка. – Надо же, что с людьми происходит! – И тоже зашагала вниз.
7
Мария Петровна уютно пристроилась у окна. Она не смотрела ни на старух с несчастными, изжеванными лицами, ни на беременных женщин, которым полагалось уступать место. «Сегодня обойдутся. Я сама уже почти старуха и от усталости с ног валюсь», – думала она, упрямо глядя в окно. Первые же движения поезда, бегущего враскачку, опрокинули ее в сон, как в глубокий обморок. Ей снилось, что она пытается открыть дверь в свою квартиру и никак не может попасть в замочную скважину. И длится это бесконечно долго. Потом вдруг дверь распахивается – без звука, и на пороге ее встречает Цейтлина с удивленным лицом. Она делает широкий жест рукой и открывает рот, чтобы что-то сказать. Рот у Цейтлиной остается открытым, а откуда-то сбоку доносится голос:
– Мария Петровна, Мария Петровна! Да что же это такое, никак добудиться не могу! Проснитесь, остановку проедете!
Мария Петровна с усилием, как со дна глубокого озера, выплыла на поверхность действительности и прямо перед самым носом увидела очки в толстой коричневой оправе, а за ними огромные, как будто взятые с другого лица, глаза. Мария Петровна встрепенулась. Перед ней стояла участковая врачиха и трясла ее за плечо.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
