я добрый, — протянул Тони, хмыкнув, а девушка едва удержалась, чтобы не выдать себя от охватившей ее радости.
Валери прошла к столу, протянув мужчине кружку. Ее же чай был налит заранее.
«Ловкость рук», — усмехнулась про себя девушка и опустилась на стул напротив мужчины.
* * *
Спустя минут десять ее непринужденного разговора, мужчина начал нетерпеливо постукивать пальцами по столу и, наконец, не выдержав, вскочил с места.
— Я не хочу больше ждать, Валери, — с этими словами он направился к ней и схватил ее за руки. Девушка едва не споткнулась, когда он рывком поднял ее на ноги. Не давая ей и секунды на размышления, Тони впился поцелуем в ее губы, захватывая, подавляя волю. Он с силой прикусил губу девушки. От неожиданной боли Валери вскрикнула, ощущая на губах вкус собственной крови. Тони потащил ее к кровати. Бросив туда девушку, он навалился на нее сверху, придавливая всем своим немалым весом. Его руки с силой сдавили бедра Валери, пока он покусывал ее шею. В следующую секунду ему показалось мало, и мужчина рванул на ней рубашку. Маленькие пуговицы полетели во все стороны, а перед его взором предстала ее обнаженная грудь. Девушка отвернулась, закусив губу, не в силах вынести его бешено горящих глаз. Он расправился и со штанами, буквально содрав их с нее. Валери зажмурилась и тут же получила за это пощечину. В голове зазвенело, но она продолжала надеяться, что настойка вот-вот сработает.
«Неужели тот парень меня обманул?» — билась отчаянная мысль.
Тони уже освободился от своей одежды, вновь навалившись на девушку. Но тут Валери заметила, что руки его потеряли силу, и он лишь все повторяет ее имя, уткнувшись головой в подушку слева от ее головы. Она слегка пошевелилась, но тот лишь застонал. Вероятно, в его воображении они уже пошли дальше. Что ж, пусть мечтает. Валери не без труда откинула его подальше от себя. Мужчина теперь оказался на спине, занимая почти всю ее кровать. Девушка побежала к умывальнику, пытаясь смыть с себя его прикосновения, а потом накинула на себя простенький трикотажный халат. Осталось подождать утра.
* * *
Тони просыпался с какой-то неохотой. Все еще находясь где-то в полусне, он оделся, поймал ее за руки и поцеловал, на прощание вновь прикусив губу. Ухмыльнувшись, он зевнул и покинул комнату девушки.
Пройдя вслед за ним, она уже хотела было закрыть дверь, но заметила вышедшего из тени Люсьена. Дождавшись, когда фигура надзирателя скроется за поворотом, Валери посмотрела мужчине прямо в глаза.
— Надеюсь, ты всем доволен, или пришел сказать, что мне еще с кем-то нужно переспать? — сердце сжималось от боли, и девушка не сдержала обиды в голосе, хотя знала, что все это глупо. Просто ей было так неприятно сознавать, что она снова ввела себя в заблуждение…
ГЛАВА 4
Чертовски невыносимо. Все внутри рвалось и металось. Ему хотелось убивать. Всех и вся. Разрушать и уничтожать окончательно. Взорвать к чертям весь этот гребаный мир! Почему? Скотина, ПОЧЕМУ?
Ее взгляд, брошенный напоследок, ломал Люсьена изнутри.
— Да как же так?! — он сжал кулаки и пнул ножку своего стола.
Та сломалась и, завалившись на бок, мебель рухнула, уставив вверх оставшиеся ноги.
Остаток ночи он просидел у своей кровати, уставшими глазами уставившись в одну точку на стене и до крови царапая себе руки. Мужчина был в шаге от того, чтобы плюнуть на все и пойти оторвать урода от Валери, всыпав ему по первое число.
Как только рассвет замаячил на горизонте, вампир тут же сорвался с места и невероятно быстро оказался прямо у самых дверей девушки.
Навострив слух, он явно услышал звук довольно смачного поцелуя и готов был совсем сойти с ума. Как бы ему хотелось, чтобы все оказалось лишь дурацким сном.
Тут дверь открылась, из нее вышел довольный итальянец. Проходя мимо, он подмигнул мрачному Люсьену и отправился восвояси.
Слова Валери прозвучали, как пощечина, и ему сделалось совсем плохо.
— Думаешь, я так рад? — Еле сдерживая рычание, произнес он. — Черт подери, да я готов пойти и оторвать его хренову голову.
«Скотина. Я просто урод. Ничем не лучше этого Тони», — мысленно выругал себя мужчина.
— Наверное, мне больше не стоит заходить? Конечно, на твоем месте я бы… Ладно. Теперь и на работе можно все обговорить.
Ему тяжело было смотреть ей в глаза, но все же он нашел силы.
— Неделя. И все кончено.
Он развернулся и пошел обратно.
Чего он ждал? Что после всего она так просто пустит его к себе и как прежде обогреет и напоит чайком? Раньше, он и не думал, что будет так хреново разрывать теплые отношения с ней. Вампир думал, что легко сможет оставить все позади. Но после нескольких дней, он уже не мог просто оставить Валери. А спустя еще и те недели, что они провели, готовя план…
— Черт подери! — В груди заклокотал рождающийся рык.
* * *
Девушка пару мгновений смотрела вслед уходящему вампиру, но потом все же закрыла дверь. Прислонившись к ней спиной, она сползла вниз, обхватив колени руками. Ее била дрожь. Как он мог сюда явиться? Как он мог даже рассматривать такой вариант с Тони? Ведь, если бы она не вспомнила про настойку, то…
«Нет», — оборвала себя девушка. — «Тебе повезло, а значит не нужно больше думать об этих бесконечных вариантах „что, если“». Глянув в сторону раковины, она со вздохом встала и отправилась промывать рот после поцелуя этого урода.
* * *
Натирая очередной чан, Валери попыталась сдуть с глаз выбившуюся из хвостика прядь. День подходил к концу, а работы все не уменьшалось. Руки вновь стали практически бардовыми от постоянного пребывания в кипятке, а голова немного кружилась от ужасающих ароматов промывочного цеха. Но совсем не это занимало ее мысли. Она все не могла выкинуть из головы, что позволила себе слишком привязаться к одному чересчур самонадеянному типу. Девушка мотнула головой. Целый день думая об этом, она уже придумала ему кучу оправданий и обвинений. Чего было больше, с точностью сказать не могла, сбилась со счета. Но определенно ее саму поразила способность посмотреть на всю эту ситуацию с другой стороны. Ведь Люсьен тоже давал обещания людям, на него надеялись, верили, что вскоре настанет тот день, когда он выведет их всех из этого жалкого существования. Достанет им места в счастливое будущее. На его плечах были сотни, если не тысячи судеб. Разве мог он пожертвовать стольким
