тему.
— Еще скажи, ты теперь Душице приказывать будешь! Она ж никого не слушает! Своевольная девица.
— Вот именно, поэтому не приказывать, а договариваться. — Тайка на всякий случай не стала уточнять, кого это Яромир назвал своевольной: ее или все-таки атаманшу.
— С волкобоями? А чего сразу не с волками?
— Если понадобится, то и с волками договорюсь! Я просто пока не пробовала.
В лесу вдруг стало неожиданно тихо, даже лесные птицы перестали петь, а Яромир, остановившись, выпустил ее руку.
— Ох, зря ты это сказала, дивья царевна. Мать-волчица все слышит.
И так веско он это произнес, что у Тайки по спине пробежали мурашки.
— Это та, что у дедушки на гербе? Ба говорила, что его род с белыми волками побратимствует. Тогда чего плохого? Пусть слышит. Я от своих слов не отказываюсь.
— Мала ты еще для таких дел… — вздохнул Яромир.
И вот тут-то Тайка его стукнула. Кулаком под дых, как дивий воин сам учил. Получилось не то чтобы сильно, но неожиданно. И, пока Яромир хватал ртом воздух, выкрикнула:
— Хватит! Я уже не ребенок, ясно?! — и сама зашагала к уже видневшейся впереди дороге.
Слезы душили ее, приходилось кусать губы, чтобы не заплакать. Пушок рванул следом, спланировал ей на плечо и тихонько замурчал на ухо:
— Так его, Тая! Все правильно сделала. Знай наших!
Дивий воин, опомнившись, бросился за ними. Он немного замешкался, пока отвязывал белогривого в яблоках коня от придорожной березы, поэтому догнал Тайку уже верхом, поравнялся, спешился и, перехватив скакуна под уздцы, заглянул ей в лицо:
— Ну, извини. Погорячился я. Ты бы хоть бабушке приснилась… Зеркальце же с собой?
— Да я еще толком не спала!
— И это весьма неразумно.
Тайка, фыркнув, отвернулась. Опять сплошные укоры! И это после всего, что они пережили вместе! Разве такого отношения она заслуживает?
— Ну постой же, дивья царевна! — Яромир схватил ее за рукав. — Прости, говорю тебе. Забылся. Потому что беспокоился за тебя очень. Ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда твою записку нашел? Думал, все, не увижу тебя больше.
И столько затаенной горечи было в его словах, что Тайка невольно вздохнула.
— На Алконосте никто из ныне живущих не летал, это очень опасно. — Яромир говорил медленно, будто выдавливая из себя слова. — А ведь это я тебе о птицах рассказал, помнишь? Проклинал себя последними словами за длинный язык. К царю заявился с повинной, каялся… Он сказал: «Будем ждать». А ждать — нет худшего наказания, понимаешь?
— Ну, я справилась, как видишь.
— Да, на этот раз повезло. Когда Пушок один в терем влетел и закричал, что ты в беде, я чуть не спятил. Прибежал к яме — а тебя нет и только следы сапожищ кругом. Вот и что я должен был думать?
Тайка поежилась. Да, в такой ситуации она бы и сама психанула. Ну, скорее всего.
— Ты мог бы больше в меня верить.
— Я и верил. Иначе бы уже с ума сошел. Ты очень дорога мне, дивья царевна. Даже не представляешь, насколько… — Его голос дрогнул.
Девушка покраснела как помидор и отвела глаза. Сердце заколотилось: эй, она не ослышалась?! Яромир правда это сказал? А дивий воин все держал ее за руку и не выпускал. Время будто бы остановилось.
И тут на плече завозился забытый всеми Пушок:
— Извините, я на минуточку. Мне того… в кустики надо.
Не удержавшись, Тайка прыснула. Ну вот просто «что вы знаете о неловкости»! Воин тоже заулыбался и уже обычным голосом добавил:
— В общем, я рад, что ты жива-здорова. Так что, мир?
Она и оглянуться не успела, а нежное касание их рук уже превратилось в крепкое рукопожатие.
— Ладно, считай, извинения приняты, — улыбнулась девушка. — Мне вот только одно интересно: что мне нужно сделать, чтобы до тебя наконец дошло, что я уже достаточно взрослая и меня не надо опекать? Уже и сражались вместе, упырей со злыднями гоняли. И воду живую и мертвую добывали. И мамкиного колдуна мы с друзьями одолели. Ну ладно, там еще Лис помог.
Заслышав имя старинного недруга, Яромир поморщился, но перебивать не стал. Неужели чему-то жизнь его научила? Тайка, чуя, что находится на верном пути, продолжила гнуть свою линию:
— И Мару Моревну я упросила тебя с того света вернуть. И в Дивье царство сама добралась. И с Бабой Ягой договорилась. И против Душицы с мечом не побоялась выйти. И победила, между прочим. — На этом моменте у Яромира округлились глаза, ну чисто как у Пушка. — Так чего тебе еще надо?
— Не знаю, — пожал плечами дивий воин. — Я не сомневаюсь, что ты смелая и сильная. И ведьма хорошая. Да, знаю, раньше я утверждал обратное. Теперь передумал. Только, как ни крути, ты все равно внучка своего деда. А Радосвет — мой друг. И мой повелитель. Это все осложняет.
— Так я и знала, что все из-за дедушки, — насупилась Тайка.
— Может, это все мои… как там у вас в Дивнозёрье говорят? Жуки в голове?
— Тараканы. Ну хорошо, хоть это ты признаёшь. Ладно, проехали.
Они возобновили путь верхом. Яромир усадил ее спереди, цокнул языком, и конь бодро зашагал по дороге. У камня дивий воин выбрал отвилок, на котором Ворон Воронович сулил потерю головы, и Тайка снова разозлилась: вот негодяй пернатый! Ничего, он еще свое получит, если они когда-нибудь встретятся…
Небо стремительно светлело, над кромкой леса вставало солнце, и птицы чирикали, приветствуя новый день. Кожаная сбруя убаюкивающе поскрипывала, девушка зарылась пальцами в жесткую гриву коня и, откинувшись назад, ненадолго задремала. Пробудилась, только когда вдали показались белые стены и Яромир тронул ее за плечо: мол, смотри. Тут у Тайки захватило дух — неужели это не сон? Она в самом деле скоро увидит белокаменный дворец с зеркальной черепицей, о котором бабушка рассказывала в детстве?
Не в силах справиться с волнением, она вцепилась Яромиру в рукав, и он накрыл ее ладонь своей, а второй рукой натянул поводья, придержав коня.
— Что-то не так, дивья царевна?
— Нет. Просто… я всегда мечтала сюда попасть. Сколько себя помню. Пока мимо полей да лесов шла, как-то даже и не чувствовалось, что вокруг — Волшебная страна. А вот это — настоящее доказательство. Понимаешь, я прямо сейчас иду по дороге к мечте!
Объяснение вышло сумбурным, но дивий воин, как ни странно, понял и улыбнулся:
— Такова твоя суть. И твоя сила. Ты всегда идешь к мечте, куда бы ни направлялась. А остальные за тобой подтягиваются.
— Ну вот, сначала отчитывал, а теперь льстишь.
