class="p1">Я устало на него падаю. Включаю «Пугающее Присутствие», чтобы в нашу сторону было неуютно смотреть. И… расслабляюсь.
«Ох, мля…», — поправляю воротник.
Жарковато что-то стало.
Пронесло? Неужели пронесло? Ну вот прям по всем фронтам пронесло? И от одних отбились, и вторым не спалились? Это что, реально⁈
— Босс, эта парочка обсуждает Виктора. Они знают, что вы здесь. Кто-то им доложил, — над ухом раздался Хумик, — Но в вашу сторону больше не смотрят. Вроде. Сука, ёптваюмать, квазит, следи нормально!
Откидываюсь на спинку дивана. У-ух, епаать… И впрямь… пронесло. Полностью. По всем фронтам.
Я везде победил! Мы из всего выкрутились!
В честь этого я даже взял ближайший бокал с шампанским и резко его опустошил.
— Фу, реально дрянь… — морщусь и ставлю обратно.
— Спасибо… — бормочет Линнет.
— Спасибо? Мне? Ха-ха, да это тебе говорить надо! Результат твоих решений привёл к Евгению! — я поворачиваюсь на неё с искренним интересом, — Что это было⁈ Твоя сила?
— Не уметь контролировать… — девушка вздохнула.
— Тогда я бы и сам разобрался! Если не можешь контролировать, зачем было влезать? Мне ничего не угрожало.
— Зачем? Почему «зачем»⁈ — она удивлённо, и даже возмущённо на меня посмотрела, — Наглость, хамство и животные! Обвинять тебя! Обвинять, потому что ты — пытаться защитить! Бред! C’est absurde! Да я в ярости!
— Так ты из-за меня… сорвалась?.., — я распахнул глаза.
— Сама я — потерпеть! Привыкла! Из-за тебя — злость, эмоции, и уже не сдержаться! Тупые дети! Так хочется всё высказать им в морды! Аргх! — она взмахнула руками, а затем, будто выпуская весь пар, вздохнула, — Ох. Спасибо… в общем. И прости. Не стоило колдовать…
— Да уж… — озадаченно чешу я голову.
Её образ в моей голове… претерпевает изменения. Да он ломается, нахрен! Знаете, сейчас для меня Линнет всё равно что персонаж какой-то истории, который неожиданно обретает какую-то глубину.
Она умеет огрызаться? Злиться? Смеяться с Евгения? Она бесится, потому что меня несправедливо обвинили⁈ Она не просто красивый маскот, а реальный, живой человек? Для меня это какое-то откровение.
Она… интересная?
Я-то думал, куда делась её мажористость? Её наглость? Она же была совсем иной в лесу! Но похоже, с каждым днём её сила крепнет, а контроль теряется. Вот она и такая молчаливая. Поэтому же Фредерик настоятельно и просил отгонять людей. Теперь всё сходится.
Жаль, что с первым же заданием я облажался.
«А вот и он», — поднимаю глаза.
— Линнет? — подошёл француз, — Ты где была? Там какая-то шумиха, что-то случилось? А это кто?
— Виктор, — отвечает дочь.
— Здравствуйте, — киваю я.
— Эе?.., — недоумевает бедный мужик, — Виктор⁈ Вы что, и внешность менять умеете⁈ Oh, mon Dieu (Ох, господи), — покачал он головой, — Comment ça s’est passé? Victor se débrouille bien? (Как успехи? Виктор хорошо справляется?)
Линнет на меня посмотрела. Прямо в глаза.
Знаете… я ведь не дурак. Я услышал там своё имя, и очевидно спрашивают что-то, что мне лучше не подслушивать. И очевидно, это вопрос как я справляюсь.
И очевидно… сегодня я справился хреновенько. Не хватило мне заклинаний, чтобы свободно отойти от Линнет и заняться своими делами, не хватило.
Эх. Блядство.
— Tout est bon (Всё хорошо), — неожиданно улыбнулась Линнет, — Aucun problème n’est apparu. Victor s’en sort bien. (Никаких проблем не возникло. Виктор хорошо справляется). Оставляем.
— Eh bien, si vous, avec votre tatillon dire… (Ну раз ты, со своей привередливостью, так говоришь…), — вздохнул он, качая головой, — Ладно, поехали домой.
— А⁈ — вскинула голову Линнет.
— Ага. Евгений сказал, что мы можем уехать пораньше, — а сейчас, видимо, он говорил на русском чтобы и я понимал, — Сказал потом объяснит, и он со всем разберётся. Что делает нам одолжение. Но с нас должок.
— Какой?
— Контакты Виктора.
У меня в душе всё сжалось. Только не дядя Женя…
Хотя… чёрт. Всё справедливо. Мы-то с Линнет прекрасно понимаем, что Евгений имеет в виду, и почему нам можно уехать пораньше.
Здесь ничего кроме благодарности у меня нет.
— Ну, значит едем, — я встаю.
И немного подумав… уже не из-за этикета, а по собственному желанию предлагаю Линнет руку. Она неуверенно смотрит сначала на неё, потом на отца, а затем, забив на чужое мнение…
Принимает помощь.
— Merci, — она приподняла края платьишка, улыбнулась и элегантно подогнула колено, одновременно кивая.
Это определённо был какой-то жест. Женский аналог поклона? Без понятия, но мне он очень понравился! Такой… женственный, что ли. Милый.
Фредерик стоял с высоко задранными бровями. И с намокшими покрасневшими глазами, почему-то. Что с ним? Он плачет?
— Пойдём уже! — он был не в настроении.
Ну, пойдём так пойдём.
Отпустив мою руку, дама выпрямляется, отпускает платье и идёт за отцом. Я иду следом. «Пугающее Присутствие» я уже давно отключил, поэтому добраться до выхода проблем не составило. Пару раз семейку правда останавливали, но лишь чтобы попрощаться.
Мы выходим на улицу, к нам подгоняют автомобиль, и мы садимся — я и Линнет всё так же на заднее.
— Ремень.
— Il me presse… (Да жмёт он мне…), — пробурчала она, но в этот раз всё же послушалась.
Правда тянуться за ремнём ей мешала грудь, но спустя секунд десять задача была выполнена. Я киваю водителю, и мы едем. И как только здание начинает от нас отдаляться, я отменяю Деконструкцию, возвращаю себе лицо и окончательно выдыхаю.
Вот тебе можно расслабиться.
Уу-ух, мля…
— Да уж… — мне почему-то показалось, что с Линнет можно даже поболтать, — Светская жизнь не для меня. Полное дерьмо.
— Согласна… — вздохнула француженка, — Суета ради суета. Только канапе понравилось…
— Я так и не попробовал.
— Я украла. Будешь?
Я недоумённо поворачиваюсь, и Линнет… протягивает мне завёрнутую в салфетку канапешку.
— Что? Пха… — я искренне засмеялся с этой глупости, — Ха-ха-ха!
— Ч-что?.., — её лицо порозовело.
— Ничего, ничего, — беру, не сбавляя улыбки, — Merci.
— Rien.
Она улыбается в ответ, достаёт вторую из потайного кармана в платье и мы, под тихий звук автомобильного двигателя, вместе кушаем эти дебильные канапешки.
«И впрямь вкусные», — ухмыляюсь, бросая взгляд на Линнет, — «Неожиданно вкусные…»
— А не такой уж и плохой сегодня вечер, да? — вздохнул я, глядя на яркую в небе луну.
Действительно неплохой.
*****
За несколько минут до этого. Музей.
София неотрывно смотрела на выходящую через двери троицу. Линнет, Фредерик, и тот самый парень со стрёмным лицом, который ошивался вокруг француженки.
— Это Виктор… — пробормотала она, — Это он. Родом клянусь! Он как-то изменил внешность. Это он, — она прикусила ноготь, — Но почему? Что он здесь забыл? Почему он рядом с этой стервой? Чёрт… чёрт…
— Соф, ну с чего ты взяла⁈
— Потому что по глазам узнала! По волосам! — она повысила голос, — Это Витя! Я точно знаю! Я всегда его узнаю!
— А зачем вообще было всматриваться ему в глаза?.. Чё ты так на нём зацикли…
— Поймай его, — неожиданно выкидывает она.
— Х-ха? — парень даже сначала не понимает, — В каком…
— Проследи за ним. Когда будет один — поймай и принеси! Ты сильный. Ты справишься.
— Да не буду я этим бредом занима…
— Пошёл. И. Поймал! — процедила София, — Или тебе напомнить, благодаря кому ваша семья так поднялась? Благодаря мне и отцу! — заорала она, и благодаря подвеске-артефакту этого никто не услышал, — И если бы не тупорылый отец Виктора, сейчас бы ОН был рядом со мной! ОН бы сотрудничал с моим папой! ТЫ — лишь плод ЕГО невезения!
—…
— И если хочешь, чтобы так оно и продолжалось — притащи его ко мне! Потому что он — угроза для моего папы! И я должна знать, что он скрывает! Ты на факультете дуэлянтов в Академии просто так, что ли⁈ БЕГОМ!
Парень сжал кулаки, челюсть и… ничего не ответил. Он лишь развернулся, вышел из купола безмолвия и молча пошёл выполнять приказ. Сквозь унижение, злость и зависть.
Всё он прекрасно понимает. Что он — просто замена Виктору. И то, неполная.
На публике он парень Софии, а по факту, они целовались всего раза два, и те после алкоголя.
Ни секса, ни эротики нет и подавно. Даже когда они уже оба были голыми и стояли в спальне, София… просто передумала. Будучи голой! Уже в спальне! Уже на кровати! Здесь уже практически всё свершилось, оставался шаг! Но нет. Она передумала, так больше никогда к этой теме не возвращаясь.
Никакая они не пара. Никакой романтики у них нет. Лишь держание за руки на публике. Им просто вместе выгодно, вот и всё — один получает поддержку рода, к другой никто не пристаёт.
Но это
