влюбилась в Ванюшку (в больного из пятой палаты) и теперь у меня есть любовничек, - гордо выпрямившись, промямлила Анчутка, - обещал жениться... Урод, - жалобно вздохнув произнесла она.- И вообще будешь злить меня, рядом сядешь с Никитой и тебе все зубы излечим, только, как в советской поликлинике, чобы зуб на зуб не попал. Я, думаю, мое лечение не хуже будет, ежели после ихней стомотологической камеры пыток, еще живем. А здесь такая благодать для организма...! Такая тишина...! И никаких тебе машин, высревливающих не только мозги, но и душу. Так чо верь в меня...! И окромя пользы от энтого, я думаю, дурного не должно быть.
-Ладно, давай лечи, хватит брехать, а то меня жнобить начинает, - чуть слышно всхлипывая, умоляюще разрешил Никита.
-Ты, мой голубок! Решился все же довериться добрым рукам довериться? - присаживаясь на колени к больному, она приказала тому открыть рот, чтобы сделать полное обследование. От увиденного Анчутка вздрогнула и с сочувствием произнесла. - Пролиц тебя расшиби! Не хочу, конечно, тебя пугать, но язык ты себе откусил! Ну чо ты плачешь и без языка живут... Пальцами будешь говорить... Эй...! Федот, заснул чо ли? Ползи к нам помогать будешь.
Ассистировать медсестре-самоучке было непросто, так как она в легком подпитии, постоянно махала руками и говорила очень невнятно. Когда она щелкнула себя пальцами по шее Федот понял, что это означает самогон. Анчутка привстала, правой ногой уперлась в Никитину грудь, намотала на указательный палец торчащую суровую нитку и приложив все свои силы, а сил было достаточно, так как последнее время она работала на железной дороге и наравне с мужиками укладывала шпалы, дернула... Никита тихо застонав, стал заваливаться на бок, кровь маленькой струйкой бежала из его полуоткрытого рта.
-УБИВЦА! - последнее, что прохрипел измученный больной и потерял сознание.
-Ты чо натворила, окаянная! За чо погубила братика, сволочь! Я же тебе две бутылки отдал, чуть все кости не переломал, а ты извести нас решила, вонючка бесхозная! - угрожающим тоном, что есть сил орал Федот.
-Ой, ой... Как ты меня испужал, аж мурашки по телу скачут. Смотри сюда, козел безрогий... Видишь ниточку, а чо на конце той ниточки? Правильно, сообразил, вонючий ваш зуб, из-за которого мы все в твоем колодце собрались. Усек...! И ежели ты меня еще раз оскорбишь, я вас тут обоих закопаю, как ты раниче и предполагал, - допивая бутылку и при этом размахивая ей, обидчиво произнесла Анчутка.
Вдруг Никита задергал ногами, что предполагало неблагополучный исход лечения. Два лекаря застыли на месте, усиленно прислушиваясь к дыханию больного, но тот не издавал никаких звуков.
-Наверное, отходит, - прошептали оба.
От неожиданного исхода, наконец, завершившейся операции, Федот стоял в полуобморочном состоянии, что нельзя было сказать о сестре "милосердия", но от нахлынувшего необъяснимого, скорбного волнения, казалось было слышно, как от страха, в такт, бились их сердца.
-Чо я тепереча скажу Дунятке! На кого он ее оставил! - всхлипывая, тихо причитал Федот.
-На кого, на кого... На тебя... И будет у тебя гарем... Одна пятки чесать будет, а другая спину.
Федот смиренно и с укором в глазах посмотрел на насмешницу.
-Чо смотришь? На меня не смотри я в их состав входить не собираюсь, у меня Ванек есть и изменять ему я не стану... Хотя, ежели поступит от тебя такое предложение, я постараюсь его рассмотреть... Ведь сейчас в стране "ПЕРЕКРОЙКА"
Они тихо, чтобы не мешать новопреставленному, сели плотно, плечом к плечу, чтобы легче перенести неожиданный уход Никиты. На душе у каждого образовался покой и отчуждение. Так они просидели минут пять и тут Анчутка вспомнила о второй бутылке.
-Надо помянуть, чобы земля была ему пухом, - засуетилась она, смахивая одной рукой слезу, а второй отпила немного из горлышка сосуда, протянув бутылку Федоту.
-Я не пью, - не скрывая мужских слез, прошептал убитый горем брат Никиты.
-А чо я, по-твоему пью?- возмутилась гостья.- А за брата...? За его светлую душу... Надо милок... Не нами энто дело заведено, не нам энтот ритуал отменять.
И она настойчиво влила ему в рот одну четверть стакана, тот даже не успел опомниться. Но после принятия самогона у Федота, как будто камень с головы убрали и повернувшись к спасительнице он уткнулся в ее грудь, после чего не сдержавшись, зарыдал.
-Ну чо ты, дурак, убиваешься! Ему там нынче хорошо, ничего уже больше не болит... Щас поди над головами нашими порхает, да посмеивается. Чо ты...! Такая радость с ним приключилась... Только вот есть у меня один вопрос, который так в голове и крутится. Как ты думаешь, пустят его в рай за его грехи, али попросят безвременно ушедшего оттуда,- задумчиво размышляла Анчутка, поглаживая по спине собрата по несчастью.
-Какие такие грехи?- немного очухавшись, приподняв голову, спросил Федот.- Мой брат честно жил... Вон сколько орденов с войны принес,- с гордостью произнес он.
-Орденов-то много, энто ты верно подметил, но на одних орденах в рай не въедешь, так как от людских рук получал, а вот трофей из самой Германии приволок, вот энто и есть не благовидное дело... Тут как не крути - воровство, грех значит.
-Да ты чего мелишь! Какой трофей! Он копейку, не свою с пола не подымет.- встал в защиту своего кровного брата Федот, немного повысив голос на обидчицу, почувствовав, как что-то внутри его начинает все бунтовать от таких несправедливых слов по отношению к его любимому Никите.
Не осознавая себя Федот часто задышал, раздувая при этом и без того не маленькие крылья своего большого носа.
-Тише говори, а то покойного разбудишь... И не дыши на меня, как бык не видевший пять лет корову... Тебя нынче здесь бояться некому... Копейку он может и не подымет, а вот кровать никелированную притащил, чобы свою Дунятку в ней согревать... Вам ведь местные девки были не нужны! Мы видите ли им не ровня! Только и вспоминали нас тогда, когда из беды вас выручать нужно... А где энта жена его, почему не оплакивает мужа...? А я знаю, корову пасет, ей животное дороже супруга. На ее месте давно уж надо почувствовать, чо нельзя больного родного человека с родственниками оставлять, нынче энто дело опасно для здоровья. - Как гвоздем к дубовой стенке, пригвоздила своими словами Анчутка своего соседа, стараясь сбить всю его накопившуюся спесь.
-Ну одного ты уже выручила, спасительница ты наша,- с укором произнес Федот, указывая глазами на
