тебя не буду. Я ведь, все-таки «хороший парень», — осклабился, представившийся Сервиндейлом, маг. И по этой улыбке я понял, что если нужно этот «хороший парень» может штабелями укладывать трупы виршеплетов, — но я хочу чтобы ты забился в самую глухую дыру этой ойкумены и носа не показывал оттуда, пока все не кончится.
О бараньи кишки, этот седой мессир прям, как сир Пордекса, трижды траханный преподаватель логики. У коего вместо кнута и пряника были лишь розги и линейка. Но я уже понял, что убивать меня, по крайней мере сейчас, он не будет. И этот факт, надо признаться, значительно поднимает настроение!
— А что за «дурные дела»? Что происходит-то, мессир Сервиндейл? Эти «плохие парни» еще кого-то убьют?
Маг посмотрел на меня, как на умалишенного.
— В Пограничье, виршеплет, ты не прожил бы и года. Я неясно выразился? Ты тля под ногами серьезных людей. Твое спасенье только в том, чтобы забиться в самую далекую щель и надеяться, что им будет некогда тебя разыскивать. Забудь все, что ты видел и слышал за последние два дня. Обо мне в том числе. Это последний бесплатный совет, который я тебе дам. И еще одно.
Сервиндейл еще раз пронзил меня взглядом и сделал непонятный жест рукой, а меня обдало холодом.
— Теперь ты будешь поменьше фонить. Без специальных чар синкляр оставляет много грязи.
— Вы из-за этого меня нашли, мессир?
Сервиндейл внезапно отвернулся и почему-то опять покрылся легкой пунцой:
— Нет, тебя я нашел случайно.
Длинный маг свалил почему-то в лес, а я, наконец, смог перевести дух. Перевел и потопал в город. Ноги сами вынесли меня на центральную площадь Базела. Круглая проплешина в городской застройке была окаймлена аллеей из столетних дубов. Под вечер на скамейках под ними миловались влюбленные. Сейчас же днем площадь была пустынна.
Я выбрал одну из скамеек и с наслаждением вытянулся, распахнул пурпуэн. Было жарко.
Ну и что ты об этом всем думаешь? Ты ведь, Аска, не дурак… по крайней мере так о себе всегда мнил. Да, это тебе не искать рифму к слову «ботинки», тут мозгом пораскинуть надо.
Итак, что мы знаем? Пока я дрых на третьем этаже в клоповнике старины Шата, на второй пожаловал сам Наследник. Причем замаскированный под Розожопого Джека. Как знает каждая собака Базела, Джексон да Рома, младший сын старого графа Хисара, в такие места заглядывал регулярно. Джек вообще крайне неразборчивый в половых связях, молодой человек. Как и в одежде.
Рональд же дело другое. Опора и гордость отца. И почему-то ему тайно понадобилось прошмыгнуть в город. Зачем?
Ответ достаточно очевиден. В клоповнике старого Шата, в номере на втором этаже, была назначена тайная встреча. Вероятно тот, разодранный на куски, второй и был тем, с кем встречался Рон. Или это был просто сопровождающий?
Теперь тварюга. Чего гадать, она и порвала несчастных на куски. Но, видимо, бедняга Рон оказался крепким орешком и сумел напоследок ее смертельно ранить. Далее она забирается ко мне в номер и сдыхает… Затем… а затем дурак Аска, идиот Аска, нет… трижды траханный орком идиот Аска!!! Подбирает кристалл… или как там его назвал длинный мессир? Синкляр! Выдирает синкляр из хладной ладони долбанной твари! Синкляр, с помощью которого некий маг ей управлял! О Ушедшие…
Так, пойдем дальше. А дальше Аска делает самый умный поступок в этой долбанной истории! Он выкидывает хренов синкляр к бесам! «Поможешь мне — я помогу тебе!» «Заработаешь немного монет». Лживый ублюдок! Оставь я его в кармане и через часок уже проверял бы на деле трактат «Есть ли жизнь за смертью?»
А дальше на сцене появляется Сервиндейл. Высокий маг, несомненно, тот еще урод, но убивать он меня не стал и даже, похоже, снял долбанные темные эманации, что я подцепил, якшаясь с синкляром. Что я могу о нем сказать? Первое — он не местный, второе — он не в ладах с хозяином мерзкой твари, третье — он не желает афишировать свое присутствие на нашей ойкумене. Почему? Да кто ж его знает?!
А теперь вопрос на миллион. А с хрена мне вообще все это нужно? Ну забьюсь я в самую далекую деревню нашей ойкумены, ну, допустим, «все» закончится… кстати понять бы, что это за такое «все»? А что потом? Потом меня будут трясти по очереди старина Ксадар, месье Брага, сир Далтон и вишенкой на торте — мессир Барагава. Или в обратном порядке. Один хрен, зачем это нужно скромному виршеплету Аске Фиорентийскому?
И, кстати, а как это «все» может закончиться? Длинный маг найдет сердитого хозяина твари и сделает в нем пару дырок? Или этот бесов маг из кристалла… да, а вот, что нужно сердитому господину еще, кроме смерти Наследника?
Твою мать! Аска, долбанный ты идиот, а если сердитому господину нужен еще труп графа? Или еще кого? Например, твой?! Зачем? А Ушедшие его знают!
Валить! Валить как можно скорее! А как можно быстро свалить? Естественно сесть на корабль и улететь туда, куда собственно и собирался!
А значит, немедля поворачиваем свои оглобли на дорогу до Сантана.
Но «немедленно» оглобли я не повернул. Первым делом я отыскал оружейную лавку, расположившуюся на дальнем конце Длинной улицы, что опоясывала Базел вдоль остатков стен, давно уже скрытых застройкой. Честно говоря, не припоминаю, чтоб я вообще когда-нибудь ее посещал. Сталь никогда меня не интересовала, единственный кинжал, который я имел, помнится, вручил мне дядька Джод, перед моим отбытием в Белую Цитадель, мол «молодому дворянину не пристало появляться на людях без оружья». Из уст дядьки Джода это звучало смешно, ибо, если уж кто и более далек от кровавых игрищ, чем он, то, наверное, только моя нянька Сента. Но тот кинжал был по-настоящему отпадным. Инструктированные драгоценными камнями ножны, искусная вязь гравировки… Спорю на мои уши, что ему он достался от одного из гостей его питейного дома. Таскал я кинжал редко, но он мне по-настоящему нравился, и поэтому проиграл в карты я его только на третьем курсе.
Держателя лавки я не знал — толстый продавец в ответ на запрос, скептически оглядел мою фигуру и продал мне недлинный, с массивным набалдашником, квилон, за семь серебряных, еще за три я приобрел крепкий кожаный ремень. С тяжелым кинжалом на поясе я сразу почувствовал себя уверенней.
Но когда я себя оглядел — какой ужас, о печень орка! Ремень с бесовым кинжалом совершенно не шел к моему «континентальному» стилю! Кожаные, окованные сталью, ножны, больше подошедшие какому-нибудь гному в вареной коже, тяжело били по бедру и совершенно нелепо смотрелись на фоне моего бледно-зеленого пурпуэна! Промучившись этой мыслью примерно метров пятьдесят пути, я вернулся в лавку и, доплатив, обменял квилон на эльфийский басселард, поклявшись Ушедшими при первой возможности взамен этого страхолюдного кожаного пояса приобрести что-нить более подходящее. Басселард, конечно, выглядел не столь угрожающе, но смотрелся явно соразмернее моей длинной фигуре.
Все еще недовольный приобретением я направился в неприметную жральню старика Мо, уютно расположившуюся в переулке Трех Свиней. Вся эта беготня с невежливым длинным мессиром пробудила во мне изрядный аппетит. Старый орк обладал совершенно непроизносимым именем и прибыл к нам с дочерью тыщу лет назад, еще до моего рождения. Он готовил не менее двух дюжин сосисок разных видов и подавал их с простым, но сытным гарниром, а также гнал фирменную бормотуху, что попивал даже мой трижды трахнутый Ушедшими старый пердун, известный ценитель утонченного бухла. Помню, когда я был совсем мелким, едва я начинал баловать, нянька Сента непременно обещала отдать меня на сосиски старику Мо. Все детство я с опаской кушал его чудесные сосисоны, гадая, что за негодный мальчишка был пущен на мясо в этот раз? Много лет назад старикан насмерть рассорился
