корень, так сказать. Черноту он и запомнил. Это очень старая история и очень печальная.
– Обожаю слезливые истории. Знаешь, я всегда хотел написать драму, хотя это и запрещено. Но люди продолжают жаждать их, даже сами того не подозревая.
Глава 7. Сказка про черную церковь
– Как ты знаешь, господин драматург, Порто Катарина – единственные сохранившиеся городские ворота. Изяществом они обязаны одному влюбленному князю, который с ума свел придворного архитектора своей жаждой совершенства. Сооружение – не чета старым башенным укреплениям. Слишком хрупкое, чтобы удержать врагов. Слишком красивое, чтобы быть разрушенным. Князь мечтал, что, отвоевав свободу дальним владениям, вернется в родные земли. А у ворот его встретит любимая супруга Катарина. Эй, ты закатываешь глаза? Что слишком сентиментально?
– Прости. Ты отлично рассказываешь. Просто жду, когда дело дойдет до драмы.
– Терпение! Слушай, пока еще жива тетушка Валерия, хранительница дедовых историй, и не перебивай! Так вот, однажды пришли добрые соседи и спалили половину города. Тогда Черная церковь и обзавелась своим прозвищем. Камни выдержали. Потемнели только. Внутри во время пожара укрывались люди. Крик стоял такой, что волосы на затылке начнут шевелиться, если подойдешь к западной стене и приложишь ухо. Конечно, если умеешь не только болтать, но еще и слушать. Среди тех, кто оказался заперт внутри солдатами, была и княжеская жена. Как ни пытались мужчины выбить двери храма, спасти никого не сумели. Почти никого. Семилетний служка выбрался в окно. Кинулся через весь город к воротам. Кричал страшно. Весь в копоти. Вместо светлых волос обгоревшая кожа. Как раз в это время в осажденный город возвращался князь с войском. Первое, что он увидел, как сквозь ворота выбегает маленький женин паж с потемневшим от сажи и слез лицом. Он поднял ребенка, но тот ничего не мог выговорить. Показывал только в сторону церкви. Дальше можно и не рассказывать. Интересно лишь, что князя горожане видели на третий день на коленях возле городских ворот. Говорят, бывалый воин плакал черными слезами. На том месте весной показался фиолетово-красный побег. Деревце выросло до известных тебе размеров. И с тех пор не менялось. Его даже срубить хотели.
– Почему?
– Да, суеверия местных. Скажи, ты ничего необычного не заметил?
– Нет, вот только пара листьев, кажется, были с прожилками. Черными. Это плохо?
– Не то, чтобы. Согласно, повериям, это знак смерти. Просто плохое трансильванское предзнаменование. Не обращай внимания. Напишешь драму.
– Серьезно? А с князем что стало?
– Да ничего необычного. С ума сошел.
* * *
– Этот твой ковриг похож на запеченную бесконечность с посыпкой.
– Любая бесконечность в конечном итоге оказывается дыркой от бублика. Поверь опытной тетушке Вэл. – Валерия хохотнула, отщипывая от теплой выпечки, купленной в уличном окошечке.
– Ээй, сколько ковригов ты съела за свою долгую тетушкину жизнь? Не лишай бедного голодного странника радости открытия. – Алекс принял несчастный вид, не забывая при этом отправлять в рот дымящееся сдобное нечто.
– Ты еще с шоколадом не пробовал. Спецрецепт.
– Серьезно? Когда я представляю шоколад, расплавленный, среди толстых мучных стен, обитых снаружи маком или кунжутом, моя смятенная душа, рвется освободить его от навязанной пекарем социальной роли начинки и подарить покой на дне моего желудка. – Валерия повалилась на скамейку, сотрясаясь от смеха.
– Ну, ты и клоун. Не думал сменить профессию? – Алекс пожал плечами.
– Я и цирк. Ну, уж нет. Цирк, как и сумасшедший дом, собирает под своей крышей чистейших представителей общества, не обремененных, как мой бедный шоколад, социальными ролями, ведь клоун – это лишь маска, надо сказать очень удобная. Надел ее, и никаким печалям и тревогам тебя не достать. В цирке не разыгрывают драм. Им там нет места, а значит, и мне. Едва ли смог бы написать хоть что-то смешное.
– Ах, да, ты последователь высокого жанра. Знаешь, у нас нравы не такие, как в этих ваших Городах, но за склонности, подобные твоим здесь тоже по головке не гладят.
– Боишься?
– За тебя. Не понимаю, чего я к тебе так привязалась. Когда ты в последний раз писал?
– Вчера ночью. Что-то вспомнилось. Из прошлого. Не пойму. Мне нужен еще этот потрясающий, как его…
– Ковриг. Пойдем, заодно расскажешь о своих путешествиях во времени.
Глава 8. Ученье – Мрак
– Путешествия во времени имеют обыкновение растворяться в памяти объекта, стоит ему оказаться в привычных для себя, то есть, реальных условиях… Именно на это опирался господин Вон16 в своих литературных опытах.
– Но профессор, в реальных условиях никаких путешествий во времени не бывает? Если только, не перебрать, как следует… ну… вы понимаете… – Аудитория, состоящая из юношей одногодок, едва отметивших совершеннолетие, ответила сдержанными смешками. Профессор поскреб седоватую бородку, взгляд его при этом, обращенный к потолку, будто укорял высочайшего Учителя, мол, и эти люди возомнили себя…
– Господин Марк, скажите, не помышляли ли Вы когда-нибудь о более чистом и реальном, – профессор нарочно выделил второе слово, занятии… Скажем, дровосек… или нет, лучше разносчик вакуумной еды. Не кажется ли Вам, что так от Вашего реального, и снова издевательское растянутое «ре», воплощения было бы гораздо больше пользы. Зачем прикидываться, что у Вас есть фантазия? Талант?
Марк улыбался, довольный вниманием парней и старого литератора. Профессор тем временем продолжал.
– Для человека, работающего со словом, воображение – не только возможность погрузиться в иллюзорный мир, но и способ создания некоего произведения, ценного с точки зрения искусства. Но я слишком увлекся. Человек, склонный к рефлексии – вид вымирающий. А по сему, лучше нам посвятить остаток лекции созданию соцречевок. Я ведь этому вас должен учить.
Марк решил, что старик берет на себя слишком много и ехидно добавил:
– Да, да, профессор. Позвольте заметить, что, так называемая, литература, у нас значится лишь факультативом… Между тем, как основная Ваша обязанность…
– Со своими обязанностями я Вашими молитвами, господин Марк справляюсь, но раз Вы сомневаетесь, то всю группу, господин Марк, в конце недели ждет факультативный тест по произведениям, посвященным путешествиям во времени. Баллы пойдут в общий зачет по итогам декады. И да, не забудьте поблагодарить господина Марка. – Двадцать молодых людей разом вздохнули и недобро покосились на несчастного Марка.
– Теперь перейдем к соцречевкам. Итак, сегодня посвятим свои умы делу благородному и полезному для реальной жизни. Господин Георги, поведайте нам, как заставить сердце неопытной девы забиться чаще, при просмотре обязательных видео курсов для привыкающих? Какую речевку поместить в качества заглавия?
Георги нервно соображал, представляя то деву, то профессора в мантии сотрудника
