стояла жара. В принципе как раз подходящее время, чтобы искупаться. Карта в телефоне показывала, что речка где-то рядом, за огородами. Соседская собака умчалась вместе с хозяином в неизвестном направлении, поэтому можно не бояться, что кто-то сбоку нападет и повалит на землю или притопит в реке.
Наталья вытащила большое полотенце, взяла с дивана, стоящего на веранде небольшое покрывальце, по виду оно явно не новое, если расстелить его в качестве лежака на земле, трагедии явно не случится. Надела чёрный раздельный купальник. Эх, в нем бы она шикарно смотрелась на берегу моря. Жалко здесь такую красоту оценить некому. Но ничего, в следующем году наверстает. Фотки сделает и Анютке отправит, что здесь тоже можно похлюпаться, причём местная река явно чище загаженного туристами моря.
За огородами шла вполне протоптанная тропинка. Впереди виднелись какие-то кустарники. Наталья топала по тропе, навигатор показывал, что речка буквально в паре шагов. Тропинка и правда вывела на берег. Видно, что здесь часто бывают, трава невысокая, вкопана скамейка, к воде спускаются аккуратные ступеньки, упирающиеся в деревянный мостик. Буквально чей-то частный пляж. Наталья расстелила покрывало на мягкой травке, скинула на него футболку и шорты, оставаясь в одном купальнике. В обе стороны от мостика росли деревья, наклонившиеся к воде, некоторые ветки купали свои листья в речке. Песка не было, берег весь в траве, так что заход в воду был доступен только через мостик. Чуть правее, ближе к середине реки росли кувшинки. Прямо как у них на речке. Наталья с сестрой в детстве их рвали и делали бусы.
Взяла телефон, сделала несколько селфи на фоне речки, затем спустилась к мостику и сделала ещё пару кадров, сидя на мостике и опустив ноги в воду. Вода была очень тёплой и на удивление почти прозрачной. Так и манила окунуться.
Наталья отправила фотографии Аньке, бросила телефон на покрывало, прикрыв футболкой и отправилась по ступенькам к мостику. Проверять глубину не стала, сразу нырнула, грациозно войдя в воду. Переплыла речку пару раз туда и обратно, попыталась несколько раз нащупать под ногами твёрдое дно, но ноги чувствовали только противную вязкую глину.
Наплавалась вволю и все таки рискнула нарвать кувшинок. Они росли ближе к берегу, Наталья подплыла и потянулась за первым цветком, он вырвался на удивление легко, сорвала ещё один, потянулась к третьему и почувствовала, что нога запуталась в зарослях. Попыталась дернуть ногой, но растения обвили ее только плотнее. Наталья запаниковала, выпустила из рук сорванные кувшинки, начала молотить руками по воде. Все внутренности сковал страх. Она же никому не сказала, куда пошла, утонет и не хватятся ее. Что она утопла поймут, когда вещи обнаружат, день на третий, когда Анька поднимет шум, что не дозвонилась до неё. Перед смертью должна вся жизнь перед глазами пронестись, так по идее говорят, у Натальи ничего не проносилось, только одна мысль билась в голове, что тела утопленников страшные очень, рыбами изъеденные, синие, распухшие. Им показывали на криминалистике. Она так не хочет. Эта мысль вырвала из груди Натальи отчаянный вопль:
— Помогите.
И дальше, череда таких же воплей, сопровождающихся тщетной попыткой освободиться и постепенно иссякающими силами.
— Господи, что за бестолочь, — проворчал Егор, глядя из окна трактора на барахтающееся в реке тело.
— Это Наташка что ли? — прищурившись, чтобы лучше разглядеть, произнёс Владимир Фёдорович, — это ж как ее занесло.
— Ты ж на мостике табличку не воткнул «Купаться запрещено», вот она и полезла.
Владимир Фёдорович начал притормаживать, Егор выпрыгнул из трактора, когда тот еще не до конца остановился. Стянул с себя футболку, скинул с ног сапоги и стянул брюки.
— Бать, вещи забери и баню подтопи.
— Ты аккуратнее там, — напутствовал вслед отец.
Егор его слов почти не слышал, нёсся к реке. Опередил его Бой. У пса все ж таки четыре лапы. К тому же у берега была вязкая глина, Егор слегка замешкался. Бой кинулся с прыжка в речку и поплыл к барахтающейся Наталье. Егор рассекал воду мощными гребками, наблюдая за тем, как пёс быстро подплыл к девушке, а той, слава богу хватило ума ухватиться за ошейник. Если бы задёргалась, то сама запуталась ещё больше и пса утащила.
— Что запуталось? — спросил, подплыв близко.
— Нога, — прерывистым голосом произнесла Наталья.
— Какая?
— Правая.
— Сейчас нырну, дёрну, не дёргайся, а то Боя утопишь, поняла?
— Д-да, — с трудом выдавила из себя Наталья.
Егор нырнул, набрав воздуха. Вода вокруг была мутная. Кругом зелень кувшинок, провёл руками по ноге, разрывая стебли. Вынырнул и сразу сказал:
— Замри, ещё не все.
Наталья гребла одной рукой, второй ухватилась за шею Боя. Пыталась так лежать на воде, чтобы не двигать ногами. Егор нырнул ещё раз. На этот раз удалось разорвать зелень до конца.
— Плыть сможешь?
— Не знаю, — промямлила Наталья синими губами, — ноги плохо чувствую.
Ясно, что она дурочка, нечего было одной лезть в место, которое плохо знаешь. Но судя по тому промежутку времени, что он ее знает, вляпаться в историю для неё как пописать сходить.
— А блондинка ты, как я посмотрю натуральная, — проворчал Егор и поплыл с ней к берегу.
Наталья может и обиделась бы, но мозги соображали плохо. Тело одеревенело. Очень хотелось покрепче вцепиться в мужчину, повиснув на нем как якорь, но делать этого не стоило, он их двоих не вытянет. Пару метров до берега, которые они проплыли довольно быстро, для Натальи показались марафонской дистанцией. Егор подкинул ее на мостик, сам подтянулся на руках и уселся на гладкие доски. Коротко скомандовал собаке, ожидающей на берегу:
— Домой.
Псу два раза повторять не надо было, он звонко гавкнул и скрылся в траве. Егор подхватил слабую Наташкину тушку и пошёл с ней наверх по ступенькам. Она повисла на нем, что та обезьянка, обхватив руками и ногами. Хотя они были примерно одного роста, в силе Егор ее превосходил раз в десять точно, потому что нес даже не запыхавшись. У него красивое тело, вне темноватой парилки бани Наталья могла рассмотреть четко выделенные развитые мышцы на руках и спине. Видно, что он либо спортом занимается, хотя какой спорт в деревне, эти мышцы приобретены в результате тяжелого физического труда. Интересно, а он здесь где-нибудь работает.
— Машины чиню, — раздался короткий ответ.
Это что же получается, она сейчас вслух подумала, вот же. Но додумать про свою оплошность она не успела, Егор свалил ее на расстеленное покрывало и навис сверху.
— С теми, кто лезет в воду, не зная броду, у нас поступают так, — резко наклонился и впился губами в ее рот.
Сопротивляться, как и задумываться, что означают его слова Наталья не стала. Чего бояться и сопротивляться, она уже все знает, что ее ждёт. И не сказать, что это ей не нравится. Егор снова не был нежен, лиф от ее купальника он просто сдвинул с груди, присосавшись к ней ртом. Пока она выгибалась навстречу его рту, цепляясь руками за широкие загорелые плечи, Егор отодвинул трусики в сторону и резко ворвался внутрь. А дальше бешеный напор, быстрые глубокие толчки и спазмы удовольствия.
Егор замер над Натальей, расставив ладони по бокам от ее головы. Немного подышал, приходя в себя и чувствуя, как отпускает напряжение. Оглядел растрёпанный вид девушки, по привычке усмехнулся, завернул, успевшую издать только тонкий писк Наталью в покрывало, вместе со всем ее шмутьем, и потащил по тропинке домой.
В беседке, на столе стояла бутылка наливки, рюмки и нарезка. Егор усадил Наталью прямо в покрывале на скамейку, щедро плеснул из бутылки в рюмку и приказал:
— Пей.
Наталья, так и не пришедшая до конца в себя, молча выпила огненную воду, схватила со стола сыр в качестве закуски, зажевала. Егор, ни делая перерыва, налил вторую рюмку.
— Давай ещё одну и в баню.
Сопротивляться бесполезно, да и сил не было, поэтому выдохнув, Наталья выпила вторую рюмку. По пищеводу прокатилось тепло, стало так приятно, мышцы, сжавшиеся в напряжении, расслабились.
Егор оглядел ее взъерошенную, завёрнутую в покрывало, усмехнулся и подхватил, потащив в баню.
Там было не жарко, может со вчерашнего не остыла, подумала Наталья, или они ее круглосуточно топят.
Дальше для Натальи остались только разрозненные кусочки событий, с трудом сливающиеся в единую картину. Но смысла собирать целый пазл по деталям не было, итак ясно,
