непреступной глухой стеной. Ни один довод не мог проникнуть сквозь неë, непроницаема она была и к чужим тревогам. Оттого отчаяние всë яростнее сжимало Миле горло.
— Ваше Высочество, прошу вас, не обрекайте моего отца на смерть. Ему необходимо помочь, пока не поздно.
— Увы, ничего не могу поделать. Глава совета всë очень доходчиво объяснил. Мы не имеем возможности отправить корабль неизвестно куда и непонятно зачем.
— Но как же… Ваше Высочество… Я же… — Мила ощутила, как ноги теряют опору.
Она собрала последние силы и бросилась к двери на террасу. Повисла на ограде и судорожно пыталась вдохнуть поглубже. В ушах шумело.
Всë получилось так плохо, что хуже не придумаешь. Чего ради Мила так унижалась? Просила? Прав был Фринн, этим людям на всë плевать! Обратилась она к самому́ Великому Князю, и что? В итоге насмешки и издëвки, от которых так мерзко на душе.
— Рябова? А вы что здесь делаете? — проскрипел знакомый голос.
Мила утëрла слëзы и обернулась. Рядом стоял профессор Валенберг. Маленькие чëрные глаза, один из которых спрятался за моноклем, крючковатый нос, тонкие губы и почти отсутствующий подбородок. Длинные седые волосы как обычно зачëсаны назад и собраны коричневым атласным бантом в хвост. И как всегда на Валенберге висел несуразный коричневый костюм. У профессора как будто другой одежды вовсе не было.
— Вы? — выдохнула Мила. Только этого сейчас ей не хватало. — Я думала, вы уже покинули город.
— Пока что я здесь, как видите. Решил задержаться и посетить приëм. Не часто осколки находят, — мелко захихикал Валенберг.
— И не говорите.
— А вы как сюда пролезли? Да ещё в таком вульгарном платье. Такой вырез глубокий, что мягонькие зефирки вот-вот вывалятся.
Мила сжала зубы. Так и знала, что этот мерзкий старикашка возьмëтся за своë.
— Профессор, держите себя в руках, пожалуйста.
— Да я вроде и не сказал ничего такого. Это же очевидно, — кивнул он на декольте.
Мила отступила на шаг и попыталась прикрыться ладонью.
— Что вам от меня надо? Идите вон! Теперь вам нечем меня шантажировать. Я расскажу о вашем поведении.
Валенберг хмыкнул, пригладил волосы.
— Рябова, вы такая ранимая, что меня смех разбирает.
— Вот идите и смейтесь где-нибудь подальше от меня.
— Ладно, чëрт с ним. С кем вы тут? Хоть это расскажете?
— Между прочим, с профессором Фринном.
— Да вы с ума сошли! — Валенберг резко переменился в лице, шрам его побагровел.
— С чего бы это? Ревнуете? — усмехнулась Мила. Она хотела уязвить его. Не каждый день можно похвастаться тем, что пришла в компании виновника торжества.
Но чего она точно не ждала, так это того, что Валенберг ринется к ней с бешеными глазами, схватит за плечи и примется трясти, крича:
— Не будь дурой, Мила! Держись подальше от этого негодяя! Ты не представляешь, что это за человек! Он опасен!
— Пустите меня! — закричала Мила.
Узловатые пальцы впивались ногтями в кожу, его зловонное дыхание вызывало тошноту. Но Валенберг не унимался:
— Прекрати верещать и слушай меня! Он лжец! Я не знаю, что он задумал, но это не твоя игра. Он использует тебя, как портовую шлюшку, и выкинет на обочину! А потом тебя же и обвинят в его грехах.
— Спасите! — простонала Мила.
И спасение пришло. Фринн схватил Валенберга за шиворот и отбросил в сторону. Пока тот пытался встать, подошëл к нему и хладнокровно, наотмашь врезал по лицу. Валенберг крякнул. Хотел что-то сказать, но получил второй удар. Потом третий, четвëртый.
Мила бросилась к Фринну и потянула на себя:
— Хватит! Оставь его!
— Ты в порядке? — обернулся к ней Фринн и взглянул с такой нежностью, что всë внутри Милы затрепетало.
Она кивнула.
— Давай лучше уйдëм отсюда, пока этот гад не пришëл в себя.
И Мила снова кивнула.
Глава 6. На берегу
— Мне ужасно жаль, что так получилось. Если бы я знал, не оставлял бы тебя ни на минуту, — успокаивал Фринн, когда они с Милой вышли на улицу.
Уже стемнело и остался лишь свет эфирных фонарей. Погасли окна в домах, заметно убавилось самоездов. А воздух стал лëгким, наполнился запахами моря и прелой зелени, остывающего камня. Самое лучшее время для неспешной прогулки. Не сговариваясь, Мила и Фринн отправились вниз по улице к набережной.
— Я сама не ожидала. Он всегда был неприятным типом, но чтобы так… Нет, это просто отвратительно! Я до сих вижу его бешеные глаза, и меня в дрожь бросает. Хоть бы он больше мне не встретился никогда, — рассуждала Мила.
— Что он хотел? Так вопил, что всех перепугал. Хорошо хоть Его Высочество был занят и этого не видел, иначе потом проблемы были бы у всех.
— Не знаю, что он там кричал. Какой-то пошлый бред, наверное. Я не расслышала, — соврала Мила, чтобы не ставить профессора в неловкое положение.
— Похоже, он совсем спятил. Впрочем, всë к этому и шло.
— Вы давно знакомы?
— С Валенбергом? — Фринн на секунду задумался. — Лет семь. Может, чуть больше. Мы вместе работали у одного старого искателя помощниками. Я тогда только начинал ходить в экспедиции, а он уже имел определëнную репутацию.
— Он работал помощником в таком возрасте? — удивилась Мила.
— Так и искатель был не простым. Легенда, можно сказать. Отто Вернер, если тебе это имя о чëм-то говорит.
— Ничего себе! Конечно, я его знаю! Отец с ним дружит. Да и дом его стоит совсем недалеко от нашего. Но последнее время он стал затворником. Быть может, столько всего повидал, что больше на улицу высовываться не хочет.
Фринн рассмеялся:
— Точно. Старик одних языков знал штук двадцать. Помню, зашли мы как-то в бухту острова Макрай, что на экваторе в Бушующем океане. Хотели воды набрать, да и мяса, если повезëт. Но туземцы были против. Похитили Вернера, меня и ещё пять человек.
— Как же они вас похитили? Вы же не вëдра какие-то, — заинтересовалась Мила.
— Нет, не вëдра. У туземцев были такие длинные дротики со снотворным. Они выждали, когда кто-то из нас останется один, и так собрали себе на обед семерых человек.
Фринн замолчал, ожидая реакции, но Мила отнеслась спокойно к новости про туземцев-каннибалов.
— Ты не удивлена? — спросил он.
— Я дочь артефактолога. Поверь, и не такое слышала, — гордо ответила Мила.
Они остановились. Смотрели друг другу в глаза. Улыбались.
— Значит, не только красива, но и умна? — понизив голос произнëс Фринн.
— Редкость, да?
— Не то слово. А я очень люблю всë редкое.
— Даже если это очень опасно?
— Особенно если это опасно, — Фринн положил руку ей на
