Проявляя доброжелательность как инструмент и втираясь в доверие, она заманивала жертву без намека на сожаление.
– Таковы реалии, у каждого свой путь, – думала она.
Очнулся Кирилл на кушетке в отдельной комнате, очень похожей на одиночную камеру в тюрьме.
В его распоряжении была раковина и унитаз, а также стол со стулом. Стоял все тот же мерзкий запах, одежда пропиталась сыростью. Стены были исцарапаны разного рода пугающими надписями. Помогите! Спасите! Их было очень много.
Напуганный Кирилл в панике вскочил с кровати и начал тарабанить в дверь.
– Выпустите меня! Пожалуйста, выпустите меня!!
Безрезультатно избивая дверь, он сильно повредил свои руки и ноги. Физическая боль и ощущение безысходности и безнадежности сковали ослабленное тело мальчика. Слезы проступили на его лице. Он еле- еле дополз до кушетки и, забравшись на нее, заскулил, как раненая собака.
– Зачем я согласился на это? Почему я такой доверчивый?? Что я теперь буду делать?? Как выбраться из этой ловушки??? – бесконечные риторические вопросы задавал он себе вновь и вновь.
Здание морга находилось на окраине города и полноценно функционировало. Разбитый на секции подвал, был автономен и хорошо звукоизолирован.
Кирилла держали в плену в мрачных бесчеловечных условиях, изредка подкармливая какими-то объедками для поддержания жизнедеятельности организма.
Никто с ним не разговаривал, никто не давал пояснений о том, что происходит и зачем он тут. Он просто ожидал своей участи.
Много пожеланий, угроз и предупреждений по поводу заключения предшественников, он прочитал на стенах своей комнаты.
От этого становилось еще страшнее. В голове Кирилла на постоянной основе поселились страх и паранойя.
Он пробовал все, что только мог себе вообразить, умолять, плакать, просить, и даже пытался вынести дверь, но все тщетно. На его призывы и возмущения никто не реагировал.
Скорее всего, даже если бы он покончил собой, то вряд ли, хоть кто-то поспешил бы ему на помощь. Его жизнь, была только в его руках.
Пищу один раз в день просовывали в окно-тамбур с двумя дверцами. Так у парня не было никаких шансов, что-либо разглядеть или схватить разносчика еды за руку. Естественно он рассматривал различные варианты для побега, но все было бесполезно.
Спустя несколько недель одиночества Кирилл почти смирился, слезы все вытекли, сил бороться не осталось, лишь иногда в полной темноте он с сожалением вспоминал о случившемся.
Лежа на кровати, свернувшись клубком как младенец, Кирилл вспоминал счастливые моменты своей жизни, все то, что приносило ему радость и удовольствие. Как никогда он понимал значимость того, чего лишился и переосмыслив принятое решение о переезде, понимал, какую глупость он совершил.
– А мог бы жить, – грустно произнес он.
Изучив все до одного наскальные рисунки, он сделал вывод, что люди находились здесь не по своей воле и ждали судного часа.
Кто-то просил о помощи, кто-то смиренно молился, а кто-то просто писал имена дорогих им людей, чтобы не чувствовать себя одиноким.
Кирилл тоже решил оставить послание на одной из стен и посвящено оно было матери:
“Мама, прости меня я совершил необдуманный поступок, оставил тебя одну и попал в неприятности. Если это сообщение каким-либо образом попадет тебе на глаза, знай – я очень тебя люблю и очень жалею о случившемся. Для Алевтины Григорьевны, поселок Простоквашино.”
Сообщение матери было написано с большим трудом, маслянистая краска шестидесятых годов прошлого столетия местами крошилась и облуплялась, а выправленная пружина от кушетки отказывалась гравировать надписи на выступающем из-под нее бетоне.
За все время заточения Кирилл несколько раз был усыплен посредством специального газа. После подобных процедур на его руках оставались следы от шприца, по всей вероятности производили забор крови.
Одичавший мальчишка до последнего дня пребывания в этом ужасном месте не мог понять, что с ним происходит и кто все это делает, а самое главное зачем?
Подобные случаи в данном учреждении были поставлены на поток. Ряд гражданских агентов производили поиск беспроблемных доноров и под разными предлогами заманивали их в отстойник.
Таким агентом была Людмила. Она была очень расчетлива и беспринципна. Преследуя собственные интересы для достижения поставленных целей, она шла по головам. Никакой нравственности и порядочности она не придерживалась, как говорится “ничего личного, только бизнес”.
Несмотря на свой молодой возраст, она была умна не по годам. Владела несколькими языками и находилась в прекрасной физической форме. Так что в случае агрессии донора, могла оказать физическое сопротивление.
Милая улыбка и умение добиваться доверительного отношения к себе в этом деле были ее козырем.
Спустя месяц пребывания в заточении, впервые в комнату, где находился Кирилл, зашли двое мускулистых парней в балаклавах.
– Вы кто такие?? – с кулаками накинулся на них Кирилл и тут же получил значительный урон по лицу дубинкой.
– Сиди тихо! – грубым низким голосом произнес один из охранников.
В комнату из темноты вошел тот самый мужик, который встречал его с Людмилой в первый день его заточения.
– Ну что? Ты готов к своему звездному часу?
– Я не понимаю, что вы хотите от меня? – ерзая, пытаясь вырваться из мощных рук, кричал Кирилл.
– Отпустите меня! Я сделаю все, что вы скажите! Меня мама ждет! Отпустите, пожалуйста… – продолжал умолять Кирилл.
– Это невозможно. Тебя уже оплатили! Завтра ты почувствуешь себя немного легче. Так что, готовься на выход! – ехидно с надменностью посмеялся Хирург.
– Не надо! Я прошу вас, отпустите меня! – вновь пытался вырваться мальчишка и тут же вновь получил силовое предупреждение от охранников.
Дверь закрылась и Кирилл остался наедине со своими страхами и непониманием происходящего. Ноги и руки тряслись. Паника пожирала его изнутри.
Он так долго ждал, что кто-нибудь объяснит ему, что происходит. И вот в тот самый момент, когда появилась возможность пообщаться хоть с кем-нибудь, ситуация лишь многократно усугубилась и жизнь превратилась в кромешный ад.
Страхи пожирали психику Кирилла, как черви разлагающееся тело. Он, схватившись за голову, бродил по комнате и бился о стены. Последние сутки пребывания взаперти превратили его в загнанного зверя и окончательно сломили веру в положительный исход события.
Следующий день у Кирилла начался в полдень. Отсутствие возможности определять начало и конец суток по солнечному свету, превратили его восприятие действительности в моменты до сна и после сна. Он не понимал, когда утро, день или ночь, все слилось в нескончаемый монотонный полумрак.
Двери открылись и на пороге появились все те же знакомые охранники в масках. Вооруженные резиновыми палками.
В этот момент Кирилл просто сидел на кушетке и тихо плакал. Смирившись с безысходностью происходящего, он встал и направился в сторону выхода.
Два огромных амбала
