Дании помощь в борьбе со Швецией, Фридерик II вместе с тем был чрезвычайно заинтересован в поддержании мирных отношений с соседними прибалтийскими государствами и городами, торговые сношения которых с Западной Европой шли через Датские проливы.
Каперство вообще, а московское в частности, не только создавало недоразумения с соседями, но и, отражаясь на балтийском мореплавании и торговле, наносило большой ущерб королю, вследствие резкого снижения его доходов с так называемых «зундских пошлин», которые платили ему все суда, проходившие Датскими проливами.
Еще осенью 1570 г. на многочисленные жалобы на московских каперов, пользующихся покровительством Дании, король рекомендовал заинтересованным сторонам самим принять меры против Роде. При этом король, только что оказывавший ему поддержку, теперь указывал, что ввиду того, что между Москвой и Польшей заключено трехлетнее перемирие, действия Роде незакономерны, давая тем понять, что он оказывать дальнейшей поддержки не будет. В заключение Фридерик II писал, что дело это его не касается и он не желает в него вмешиваться.
Таким образом, накануне заключения мира со Швецией датский король стремился так или иначе избавиться от беспокойных гостей, понимая, что дальнейшее покровительство им не только осложнит отношения с соседями, но и отразится на зундских доходах.
Указание на то, что Роде и его товарищи продолжают действовать против польской торговли, несмотря на заключенное перемирие, говорит о том, что датский король был склонен рассматривать это как акты самовольства Роде. Так позже Фредерик II и объясняет перемену своего отношения к русским каперам в письме к Ивану Грозному.
За отсутствием материалов не представляется возможным установить, получал ли Роде какие-либо указания от московского правительства о приостановке своих операций на время перемирия, но можно думать, что таких указаний не было. Повидимому, приостановка военных действий на суше не означала прекращения торговой войны на море, о чем можно судить хотя бы по тому, что в этот период польские каперы продолжали операции против нарвской торговли, и потому не было никакого резона приостанавливать действия и московских каперов.
Но как бы то ни было в отношениях датского короля к Роде произошла резкая перемена: сперва было запрещено датчанам поддерживать с Роде какие бы то ни было связи, затем он приказал отбирать у Роде захваченные им призы и возвращать их собственникам. Несколько времени спустя начальнику флота и наместнику Готланда было дано распоряжение не допускать Роде и его товарищей пользоваться датскими портами в качестве убежищ. Одновременно выяснилось, что некоторые датские подданные, повидимому, соблазнившись каперскими доходами, отдают Роде в аренду свои суда для каперства. Это вызвало ряд протестов со стороны соседей, которые указывали датскому королю, что борьба с Роде будет безрезультатна, если его силы будут пополняться средствами датских подданных. К тому же и сам Роде перенес свою деятельность в Датские проливы и, повидимому, допустил ряд захватов судов с товарами датского происхождения.
В результате нажима со всех сторон датским королем было принято решение ликвидировать деятельность Роде, и 22 сентября 1570 г. отдан приказ об его аресте при первой возможности, так как Роде грабит датских подданных и захваченное добро делит в датских же водах. Приказ короля был вскоре выполнен, и Роде арестован. Любопытно, что, понимая, что этим арестом может быть вызвано неудовольствие царя, датский король сопровождает свой указ об аресте распоряжением не заключать Роде в тюрьму, как преступника, а отправить его под надежной охраной, чтобы не убежал, в один из континентальных королевских замков Галь (Hald) как бы для того, чтобы убрать его подальше с соседних глаз.
Таким образом, в действиях Фридерика II явно видно желание и удовлетворить европейских соседей, и не слишком обидеть могущественного и нужного союзника в лице московского царя арестом его «отамана и начального воинского человека».
Впрочем, король еще до ареста Роде уже счел необходимым написать Грозному, что вынужден будет арестовать Роде и привлечь его к судебной ответственности за морские грабежи в проливах,[10] тем более, что Роде, вопреки заключенному между Москвой и Польшей перемирию, продолжает свою деятельность и, по мнению короля, делает это не с согласия царя, а по своевольству, причем нападает не только на польские, но и на датские суда.
Занятый ливонскими делами и внутренней борьбой с боярами, Иван Грозный только 31 августа 1571 г. ответил датскому королю:
«…в грамоте своей писал к нам, что приходят на твои морские проливы нашего царского величества московские воинские люди, Карстен Роде с товарищи, и твоих людей грабят и животы их емлют, и обиды им чинят многие, и нам бы, того смотря, вперед делати не велети (т. е. запретить). И то делалось тем обычаем: бил челом нашему царскому величеству наш корабленник Карстен Род о том, которые заморские торговые люди почали приезжать к нашего царского величества городов пристанищам, к Ругодиву (Нарве) и к иным местам и на тех людей учали приходити войною на кораблях разбойным обычаем воинские люди недруга нашего литовского короля и непослушника нашего свейского короля люди и корабли их начали разбивати, и товары грабити, и изо многих земель в наше государства дорогу торговым людям затворили: И мы по челобитью того корабленника, Карстеня Рода, и для того, чтобы из заморских городов торговым людям в наше государство дорога не затворялась, пожаловали дали ему свою жаловальную грамоту, чтобы ему на тех мирских воинских людей, которые разбивают торговых людей, а в наше государство ни с которыми товары их не пропускают, войной на тех приходити велели, а торговым людям, которые заморские торговые люди учнут ездити со всякими товары в наше государство, дорогу морским путем очищати. А на твои морские проливы и на твоих людей тому корабленнику Карстеню Роду приходити не велели».
Повидимому, Грозный, и помимо письма датского короля, знал, что его «корабленник» не только старался «в наше государство дорогу морским путем очищати», но и самовольно хозяйничал в проливах. Однако, понимая трудность положения Роде, оттесненного поляками и шведами из Балтийского моря в проливы, царь все же пытался заступиться за своего «отамана».
«А ты б, приятель наш, — пишет дальше царь, — тех разбойников (т. е. польских и шведских каперов, действующих в проливах) у себя держати не велел, которые в наше государство с товары не пропуская, дорогу затворяют. А буде тот Карстен Род тех разбойников и в твоих пристанищах (порта) наедет (настигнет) и он в том неповинен. А мы про то велим, сыскав, тебе ведомо учинить, а ему в твои пристанища приезжать не велим».
Таким образом, Иван IV не допускал мысли, что датский король предпримет какие-либо репрессии против Роде. Между тем через несколько дней после отправления
