Всё в порядке, я на месте. Просто никак себя в кучу не соберу.
— Ну ты бы хоть смску написала, как доехала. Я уже собирался бросить всё и ехать на разведку.
— Это не оправдание, но я приехала и сразу к морю побежала. Потом заснула и закрутилась. Извини, что заставила переживать. Ты маме не говорил?
— Нет. Но ключи она твои видела, так что жди звонка.
— Поняла. Готовлюсь. Дядь Коль, а ты когда приедешь?
— Меня подмениться попросили. Нормально будет послезавтра? Как раз гостинцев тебе ко дню рождения привезу.
— Будет отлично.
Мы ещё немного болтаем, прощаемся, и я сажусь обзванивать мастеров по объявлениям в интернете, но получаю отказ за отказом. Почти все живут в городе, и никто не хочет гнать машину в нашу глушь ночью, да ещё и в метель. Один-единственный мастер соглашается приехать утром, и только если расчистят дороги. С местными связываться не хочется. Даже перспектива замёрзнуть пока не пугает так сильно, как возможные сплетни и косые взгляды. Неизвестно, сколько мне ещё придётся здесь жить.
Сухой воздух на кухне раздражает все слизистые. Металлические молоточки всё ещё бьют по вискам, горло начинает болеть, как от ангины.
Чтобы хорошенько согреться, набираю полную ванную. Пока буду плавать в этой воде, бойлер должен успеть согреть новую порцию.
Только я устраиваюсь поудобнее и успеваю почувствовать, как вода нежно окутывает теплом, раздаётся звонок в дверь. И хотелось проигнорировать, но звонят ещё раз. И ещё. Со стоном разочарования и сожаления выныриваю из ванной. От холодного воздуха и ледяной плитки на полу кожа покрывается колючими мурашками. Натягиваю спортивный костюм на ещё влажное голое тело. Упаковываюсь в огромный пушистый халат и иду в бой.
На пороге стоит Марк. И не один.
15. Да пошло оно всё к чёрту!
В этот раз он без шапки и огромного шарфа, и я, наконец, могу рассмотреть его лицо. Уставшие карие глаза смотрят на меня сквозь растрёпанные пряди чёлки. В тёмных завитках волос путаются снежинки. Кажется, будто они там играют друг с другом в прятки. Ровные брови хмурятся, и пальцы покалывает от желания разгладить этот залом. Провести по мягкой линии скул и после гладкой кожи столкнуться с колючей короткой щетиной на волевом подбородке.
Эти мысли непонятным образом выбивают из меня настрой наорать и выпроводить.
Пуховик Марка расстёгнут, он под ним что-то прячет. Замечая, как я одета, хмурит брови ещё сильнее и решительно входит в дом, продвигая меня вглубь помещения и уводя подальше от холодной улицы.
— И снова добрый вечер, Марк, — запахиваю халат поплотнее, потому что ко мне подбирается морозный воздух.
— Добрый, Мирра. Но не у моего друга, — говорит и, изо всех сил стараясь не засмеяться, достаёт из-за пазухи небольшой обогреватель. — Можете приютить на время?
— А что с ним приключилось?
— Хозяин-идиот. Шутки шутит странные, вот он и решил сбежать, — притворно вздыхает, поглаживая обогреватель по серебристой боковине.
— Ну раз так, тогда, пожалуй, спасу его. Мне сегодня тоже один тип неприятный попался, так что мы найдём, о чём поболтать.
Я не могу сдержаться и хохочу в голос. Впервые за всё последнее время мне становится по-настоящему легко, но, когда я тянусь вытереть выступившую слезу, острой льдинкой обжигает щеку кольцо на безымянном пальце.
Тоненький платиновый ободок, украшенный россыпью бриллиантов, абсолютно ни в чём не виноват. Он просто будит воспоминания, отравленные горечью предательства.
Костя сделал мне предложение абсолютно неожиданно.
Я разрывалась между написанием диплома, плетением ловцов на заказ, друзьями и сладкими поцелуями с Костей. На сон меня катастрофически не хватало. Весна взрывалась яркими красками и запахами, а я практически не выбиралась на улицу. Только короткими перебежками между библиотекой и свиданиями я вдыхала сирень и солнце.
Где-то в самом сердце мая, после ужина в ресторане мы не поехали домой, а вывалились на улицу и, подхваченные толпой, гуляли по центру города. Это был один из тех моментов, когда мне хотелось домой поскорее. Костя весь вечер пожирал меня взглядом и шептал такие непристойности, что кожа горела и ждала прикосновений.
Но город нас поглотил. В какой-то момент мы даже пристроились к пешеходной экскурсии и узнали немного мистических тайн прошлого Краснодара.
Дойдя до главной площади, Костя взял меня за плечи и развернул лицом к огромному колесу обозрения. С наступлением темноты его спицы превращались в огромный экран. Переливаясь и искрясь всеми цветами, рассыпая сердечки, появилась надпись “Мирочек, будь моей женой”.
Сердце остановилось, замерло и только горячий шёпот на ухо запустил его обратно.
“Согласишься?”
Я смогла только кивнуть, смаргивая слезы. Сердце застучало в бешеном ритме гремящей музыки и фейерверков. Откуда-то появилась толпа друзей во главе с Машкой и невероятным количеством цветов.
Так на моём пальце появилось кольцо, под которым сейчас горит кожа.
Тёплые руки Марка вырывают меня из воспоминаний. Он рассматривает мою ладонь и не понимает, что же я такого шокирующего там увидела.
Он стоит слишком близко и поглаживает место на запястье, где лучше всего чувствуется пульс. И только от этой ласки сердце стучит быстрее. Один взгляд в глаза и… Да пошло оно все к чёрту!
16. На краю пропасти
Он был головокружительно близко. Острый перец, сандал, мускат и кожа. Я вдыхала аромат тёплой осени посреди холодной зимы, и хотелось быть ещё ближе.
Пускай это будет самая большая глупость.
Пускай это не спасёт от проблем и не снимет боль.
Пускай пожалею, но сил останавливать себя нет.
Я тянусь к его губам с поцелуем, на который он не отвечает. Лишь чуть сильнее стискивает моё запястье.
Предупреждая. Останавливая.
На секунду кажется, что он меня оттолкнёт. Марк будто даёт мне последний шанс отступить.
Собираюсь оторваться и прекратить первой. Сгорая со стыда сбежать, не появляясь здесь больше никогда. Но в последний момент он притягивает ближе и впивается в мои губы. Лёгкое и невинное прикосновение превращается в настоящую волну огня, которая накрывает с головой.
Он посасывает мой язык. Кусает, будто сам долго мечтал об этом. Целует невпопад куда-то в уголок губ, отчего становится невыносимо щекотно. Щека, подбородок, дорожка поцелуев спускается всё ниже, на шею. Ловит губами пульс, прикусывает кожу на плече, с которого куда-то исчезли халат и спортивная кофта.
Мои руки
