губ, и я даже не задумываюсь об этом.
— У тебя вообще есть друзья-женщины?
Лука фыркает, крутя меня по кругу.
— Мне нравится думать, что я дружу со всеми женщинами, которых знаю.
— Друзья с выгодой, ты имеешь в виду.
— Дружба всегда выгодна.
Мы снова оказываемся лицом друг к другу, его рука лежит на моей спине, прижимая меня к себе. Это почти неуместно, насколько мы близки, или, может быть, это только кажется, потому что впервые я чувствую, что мое тело оживает. Моя спина слегка выгибается под его прикосновениями, и моя грудь прижимается к его груди, а бедра к его бедрам.
Я чувствую, как он твердеет, его член упирается в меня с внезапным давлением, заставляющим меня отпрянуть назад. В его глазах вспыхивает жар, и я отстраняюсь от него, чувствуя, что мне вдруг стало трудно дышать, как будто в комнате слишком душно.
— Извини, — быстро говорю я, когда музыка заканчивается, и мой голос звучит слишком громко в комнате. Лука ухмыляется мне, как будто знает, какие ощущения проносятся через меня прямо сейчас, заставляя меня чувствовать слабое головокружение, с которым я не знаю, как справиться.
Мне нужна минута, чтобы прийти в себя, и я отступаю от него.
— Я просто пойду схожу в дамскую комнату.
Лука ничего не говорит, только кивает, я поворачиваюсь, и почти бегу обратно в сторону туалетов.
Оказавшись в прохладной ванной комнате с темными тонами, я позволяю себе отдышаться и опускаюсь на бархатную кушетку в зоне отдыха по другую сторону кабинок. Я закрываю глаза и прижимаю одну руку к груди, пытаясь замедлить свой учащенный пульс и взять себя в руки.
Лука не должен заставлять меня чувствовать себя так. Он хочет меня, но я ему не нужна. Он не хочет ни любить свою жену, ни дружить с ней, ни иметь партнерские отношения. Он так и сказал. А я не хочу быть в односторонних отношениях, где я чувствую к мужу больше, чем он ко мне.
После нескольких минут молчаливого дыхания, сидя в тишине единственного места, где я точно знала, что могу от него сбежать, я медленно встаю. Я должна вернуться туда, но на этот раз я не позволю Луке добраться до меня. Я проверяю свой макияж в зеркале с золотой оправой, подправляю помаду, а затем делаю глубокий вдох.
Я дочь Витто Росси. Никто не может заставлять меня чувствовать себя так.
Даже Лука Романо.
4
ЛУКА
Я не ожидал, что она окажет на меня такое сильное воздействие. Одно прикосновение ее голубого шелка к моему телу, и я уже был твердым, пульсирующим в своих костюмных брюках, сшитых на заказ. Я жаждал ее, хотя мы едва прикоснулись друг к другу. Я еще даже, блядь, не поцеловал ее, а она уже заставляет меня чувствовать себя полубезумным от желания. Что, блядь, не имеет никакого смысла, потому что я не испытывал недостатка в женщинах в своей постели. Я всего один день как вступил в безбрачие, навязанное Витто, и уже ощущаю его напряжение, что меня просто бесит.
Если я должен чувствовать себя так, то и она, блядь, тоже должна.
Я иду по тускло освещенному коридору в сторону дамской комнаты, намереваясь дождаться, пока она выйдет. Как выясняется, я почти безупречно рассчитал время, потому что спустя мгновение черная лакированная дверь открывается, и из нее выходит Катерина, ее волосы приглажены, губы накрашены, и у меня возникает внезапное, ужасное желание все испортить своим ртом.
— Лука. — Она произносит мое имя с придыханием, как будто не ожидала увидеть меня здесь. — Что ты...
— Я хотел побыть с тобой наедине. — Я делаю шаг к ней и вижу, как расширяются ее глаза.
— Нам пора возвращаться на вечеринку...
— Через минуту, — настаиваю я, и когда она пытается пройти мимо меня, я поворачиваюсь к ней спиной, фактически прижимая ее к стене.
— Лука! — Она снова выкрикивает мое имя, на этот раз почти протестуя, но мне все равно.
Пора Катерине узнать, что ждет ее в нашей супружеской постели или раньше, если мне это удастся.
Я планировал подождать еще немного, прежде чем прикоснуться к ней в интимной обстановке, поцеловать ее, чтобы соблазнить более основательно. Но мой член уже до боли тверд, и мое раздражение на ее отца, требующего от меня безбрачия до тех пор, пока я не получу законного права трахать его девственную дочь, быстро перешло на эту конкретную ситуацию.
Катерина будет моей. Я хочу дать ей представление о том, что это значит.
Она выглядит потрясающе красивой, стоя между мной и стеной с зажатой между зубами нижней губой. Не уверен, что смог бы остановиться, если бы захотел, даже если бы не планировал ее соблазнять. В любой момент кто-то может выйти из-за угла и увидеть нас, но это только добавляет эротизма, заставляя меня еще сильнее желать поглотить ее.
Я придвигаюсь к ней, вижу, как расширяются ее глаза и перехватывает дыхание, когда я прижимаю ее к стене, а моя рука ложится на ее талию. Это уже не такое нежное прикосновение, как раньше. Я удерживаю ее на месте, моя вторая рука ложится на ее шею, и Катерина задыхается, когда я делаю последний шаг вперед, и мое тело прижимается к ее телу, задерживая ее там.
— Я собираюсь поцеловать тебя, Катерина, — мурлычу я. Ты можешь сказать мне нет, если хочешь, но я думаю, что ты тоже этого хочешь. И это будет отличным уроком послушания своему мужу.
Ее губы разошлись, и я не стал ждать, что она скажет дальше. Вместо этого я использую все преимущества, прижимаясь к ней, прижимаясь своим ртом к ее рту, раздвигая ее рот языком и прочно проникая внутрь. Она задыхается и хнычет под натиском моих губ и языка, прижимаясь
