в деле написания истории петровского времени. В своей новой работе историк уделил немало внимания курьезной фигуре П. Н. Крекшина, претендовавшего на роль биографа первого императора в середине XVIII ст. Попытка выяснить, что же сделал Крекшин для написания истории Петра I, и знакомство с рукописями этого автора привели Шмурло к выводу, что этот «историк» был «баснословцем» и наивным невежей, суевером, воспитанным на астрологических бреднях, убежденно искавшим в Св. Писании указаний о Петре и грядущей славе России. Впрочем, этот писатель своими выдумками еще долго вводил в заблуждение историков петровского времени[99].
Отсутствие истории Петра Великого на русском языке побуждало отечественных читателей обращаться к трудам европейских авторов, которые не только прославили русского царя как главного героя своего века, но и составили ряд его биографий (Ж. Руссе де Мисси, А. Катифоро, Е. Мовийон), охарактеризованных Шмурло как «посредственные компиляции». Среди европейских историков Петра I по уровню таланта и известности выделялся Вольтер. Его «Истории Российской империи при Петре Великом» Шмурло посвятил в работе 1912 г. десятки весьма содержательных страниц.
Общественная мысль екатерининского времени, по мнению Евгения Францевича, отличалась не только преклонением перед гением Петра, но и началом критики его личности и дела. Тон в общественном мнении пыталась задавать сама императрица, в отношении которой к Петру историк обнаруживал обе отмеченные тенденции[100]. Среди европеизованных русских авторов, которые выступали в защиту допетровской старины, Е. Ф. Шмурло отмечает автора «Мыслей о России». С этим написанным на французском языке сочинением[101] он знакомился в сокращенном русском переводе и ошибочно приписывал его известному любителю старины графу А. И. Мусину-Пушкину. На самом деле оно принадлежало перу А. В. Нарышкина, который в свое время был приятелем и собеседником Дидро[102]. Русская мысль в это время развивалась в рамках европейского Просвещения, а потому немало страниц Е. Ф. Шмурло уделил рассмотрению взглядов французских просветителей (Фонтенеля, Монтескье, Руссо, Мабли, Дидро, Кондильяка и др.) на преобразователя России[103]. Отзвуки их мыслей находятся в критических высказываниях И. Н. Болтина и Е. Р. Дашковой, в которых Шмурло усматривал и русскую специфику, но не обращал внимания на то, что отечественные авторы выхолащивали острый социальный смысл просветительской критики Петра. Начало подлинно исторической критики Петра I, «проблески научного понимания преобразователя России» Е. Ф. Шмурло справедливо связывал с исторической публицистикой А. Н. Радищева и М. М. Щербатова, но опять же не обращал внимания на различие их общественных позиций.
Заключительная глава книги Е. Ф. Шмурло 1912 г. посвящена рассмотрению исторических трудов о Петре Великом, опубликованных в царствование Екатерины II. Автор отмечал значительные успехи историографии в этой области – появление обобщающих и специальных трудов по истории петровского времени, отвечающих научным требованиям того времени, значительные успехи в деле публикации исторических источников. Исследователь отдает должное И. И. Голикову – автору «Деяний Петра Великого» и «Дополнения» к ним – «самого главного и наиболее важного труда о Петре Великом» второй половины XVIII в., заложившего прочный фундамент для последующей историографии петровского времени. Однако исследователь, кажется, слишком доверчиво отнесся к уничижительным самооценкам Голикова и не заметил, как в ходе работы над материалами петровского времени у автора «Деяний» стал формироваться критический подход к источникам[104]. Скрупулезный исследователь и библиограф, Е. Ф. Шмурло охарактеризовал вклад Ф. О. Туманского, Н. И. Новикова, М. М. Щербатова, Г. Ф. Миллера в дело публикации исторических источников, высоко оценил специальные статьи последнего, посвященные частным вопросам истории петровского времени, представил переводные биографии царя-реформатора[105], не упустил из вида феномена «анекдотов» о нем, учел самые редкие и незначительные публикации о Петре и его эпохе.
Хотя более чем за сто лет, прошедших с момента публикации книги Е. Ф. Шмурло, в России и за рубежом появилось немало работ, посвященных различным аспектам поднятой историком темы[106], его труд до сих пор не утратил научного значения. Несмотря на некоторые недостатки исследования Шмурло, отмеченные его рецензентами[107], несмотря на то, что опубликованы специальные работы о взглядах И. Т. Посошкова, В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, М. М. Щербатова, И. И. Голикова, развивающие и уточняющие наблюдения историка столетней давности, несмотря на появление современных публикаций и новых атрибуций сочинений XVIII в. о Петре I, – книга «Петр Великий в оценке современников и потомства» остается непревзойденной по полноте и охвату «петровских» материалов XVIII ст. Она поныне служит библиографическим путеводителем не только по литературе XVIII в. о Петре I, но и по архивным материалам, связанным с историографией великого реформатора, и до сих пор облегчает изучение Петровской эпохи.
В своей работе 1889 г. Шмурло лишь случайно упомянул имя Вольтера и вовсе не обратил внимания на его «Историю» Петра I. В следующей работе труд Вольтера занял подобающее место. История создания книги Вольтера, особенности ее замысла и проблематики, источники, положенные в ее основу, наконец, реакция русских современников на труд французского просветителя – все эти вопросы были уже поставлены и нашли оригинальное освещение в книге Шмурло 1912 г. В 1929 г., будучи уже в эмиграции, историк блестяще завершил серию своих трудов по историографии Петра Великого монографией «Вольтер и его книга о Петре Великом»[108]. Она была издана при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Чехословакии. Обширные авторские познания и глубина раскрытия темы были соединены с блестящим литературным изложением, что превратило работу Е. Ф. Шмурло в увлекательное научное повествование. Многие ее страницы (например, описание условий жизни и творчества Вольтера в Делис на берегу Женевского озера) отмечены несомненным художественным талантом.
Книгу Вольтера нельзя было назвать безвестной для русской историографии[109]. И все же путь ее к читателю был тернистым, что предопределило некоторую отрывочность и фрагментарность интеллектуальных рефлексий. Показательно, что, с момента появления в 1809 г. неполного и вольного перевода вольтеровского труда на русский язык[110], его полный квалифицированный перевод на русский не состоялся. Труд Е. Ф. Шмурло в полной мере отражал в себе глубокое внимание историка к образам царя-реформатора в российской и европейской интеллектуальной культуре. Вместе с тем он смыкался и с авторским интересом к русско-французским связям[111].
В этой работе мы находим самую полную для того времени историю создания труда Вольтера о Петре I (поныне – самую полную на русском языке). При этом вольтеровская «История Российской империи» была подвергнута острому критическому анализу, который выдает в авторе монографии одного из крупнейших знатоков не только истории петровского времени, но и всего XVIII в. В своей критике «Истории Российской империи при Петре Великом» Е. Ф. Шмурло, кажется, не избежал некоторых перегибов и противоречий. Уже в первых строках он характеризует ее как «случайный и далеко не первостепенный эпизод из литературной деятельности Вольтера»[112]. Даже признавая, что вольтеровская история Петра I по своим литературным и научным качествам уступает другим историческим сочинениям великого француза (ко времени написания истории Петра Вольтер уже был автором «Истории Карла XII», «Века Людовика XIV» и грандиозного «Опыт о нравах и духе народов»), нельзя согласиться с оценкой этого труда как «случайного». Вольтер отнюдь
