откровенно демпинговали.
Однако Нерину все это не оттолкнуло: почему-то эта лишенная прикрас жизнь таила для нее необъяснимое обаяние. Ее никогда не тянуло на разговоры и сближение с чужими, но тут вдруг захотелось пообщаться с подростком, собирающим пластиковые канистры, с женщиной, которая шила на крыльце дома, с пожилым мужчиной, листающим книжку, похожую на молитвенник с дикими узорами на обложке. Айвар согласился перевести ее вопросы и люди шли на контакт, тем более что многие его хорошо знали.
После этих разговоров Нерина понемногу догадалась и о подработке самого Айвара, которую он, впрочем, и не намеревался скрывать. Это немного ее расстроило, но и обострило интерес, — здесь, в этом странном краю, подобный способ выживания выглядел таким же органичным, как грубая пища, горький кофе, тяжелые дегтярные запахи города и постоянная опасность. Поэтому она не стала приставать с расспросами.
Заодно ее неожиданно потянуло пройтись по магазинам и сувенирным лавочкам, чтобы показаться перед красивым парнем в новом виде. Среди пестрых шарфиков, бус из старинных монеток, замысловатых браслетов и серег из кости, камней, дерева и стекла трудно было выбрать что-то одно. Зато Нерине сразу почему-то захотелось купить белые лаковые туфли на каблуке, которые совсем не привлекли бы ее в питерских магазинах.
Айвар сразу это оценил и был искренне рад перемене в настроении девушки. Когда Нерина пришла к нему в следующий раз, он неожиданно протянул ей какую-то изящную вещицу.
— Я еще вчера подумал, чего тебе недостает, — пояснил он приветливо. — Попробуй, не бойся, тебе будет в самый раз.
Это оказался футлярчик с блеском для губ — он был бледно-розовым с холодным оттенком и еле заметным налетом перламутра. Нерина прежде не пользовалась ничем подобным и тем более не получала таких подарков от юношей, но теперь, едва накрасив губы, она убедилась, что Айвар нашел именно «ее» цвет. И впервые ей подумалось, не связано ли такое внимание с чем-то помимо добродушия и вежливости.
4. Местный спальный район
Нерина быстрым шагом шла по оживленной улице, вдоль лотков с какими-то пахучими яствами, от которых поднимался едкий дым, и торговцев, устроившихся со своими корзинами прямо на земле. Мимо проносились, подпрыгивая на ухабах, автомобили. Еще недавно она гуляла здесь воодушевленная чем-то неясным и приятным, а сейчас чувствовала себя отвратительно и почти с ненавистью думала о родном доме.
Во время похода по рынкам и магазинчикам Нерина заодно запасалась подарками для близких и невольно вспомнила о Косте. Не удержавшись, она купила подарок и для него — кожаный браслет готического стиля, инкрустированный черным блестящим минералом. Парень обожал рокерскую субкультуру и такая вещь была явно в его вкусе. После этого Нерина невольно подумала, что от него давно нет хоть какой-нибудь весточки, даже простого вопроса о том, все ли с ней в порядке, и решила позвонить ему сама.
Но почти сразу до нее донесся многоголосый шум на заднем фоне, и когда Костя наконец отозвался, его речь явно слегка заплеталась, да еще перемежалась нелюбимыми ею словами. На публику юноша часто называл Нерину «тхэян» или «ёрым», что означало по-корейски «солнце» и «лето», а любые нежные слова по-русски говорил только наедине. У нее самой подобные ассоциации вызывали недоумение: со своей меланхоличностью и любовью к мрачной эстетике она была скорее «осенью», да и день рождения у нее был в январе. И все чаще Нерина подозревала, что эти прозвища Костя использовал со всеми девушками, чтобы не путать имен, и заодно отдавал дань моде, а никак не уважению к своим корням.
Поэтому когда Костя в очередной раз стал увещевать подругу этими словами, она уже не была уверена, что он понял, кто с ним говорит. Мысль об этом никчемном звонке, о купленном браслете и прочих попытках навести мосты вызвала у девушки злость и презрение к самой себе, а заодно и к родителям, которые наверняка будут настаивать на этом браке до последнего. И скорее всего опять ее сломают…
Не имея возможности приглушить невроз алкоголем, Нерина купила двухлитровую флягу колы и тянула ее до тех пор, пока не начались болезненные толчки в грудине. Поняв, что ни питье, ни пустое сидение в кемпинге не успокоит, она решила отправиться туда, где в последнее время было легче всего, — к Айвару.
Перед выходом она быстро глянула в зеркало и, сама не зная зачем, быстро провела по губам блеском, который ей подарил молодой человек.
Однако Нерина неожиданно сбилась с пути и вскоре свернула на совсем незнакомую улицу, с недостроенными домами и очень слабым освещением. В воздухе тяжело пахло отходами и нечистым человеческим телом, откуда-то доносились голоса и смех, который показался девушке зловещим. Нерине стало так страшно, что она не могла ни оглянуться назад, ни идти дальше. На глазах выступили слезы. И вдруг ее плеча коснулась чья-то рука.
Она едва не вскрикнула, и Айвар осторожно притронулся к ее холодной от испуга щеке.
— Не надо, успокойся, — мягко заговорил он. — Ты просто слегка промахнулась, сейчас я тебя выведу. Я ведь уже домой собирался, так что тебе повезло меня застать.
Нерина, еще не вполне отойдя от ужаса, все же удивилась:
— А как ты вообще понял, что я здесь?
— Я иногда что-то чувствую, — коротко сказал Айвар. Он заметил, что лицо у девушки сейчас было еще более измученным, чем в их первую встречу.
— Что это с тобой сегодня, Нери? — спросил Айвар, взяв ее за плечи. — Надеюсь, дома ничего не случилось?
— Нет, родители, слава богу, здоровы, — сказала Нерина и через силу улыбнулась. — В общем-то, ничего нового и не случилось, просто подобие моей личной жизни летит к чертям и я не понимаю, радоваться этому или огорчаться.
— А, так у тебя какие-то проблемы с твоим парнем? Прости, если лезу не в свое дело, — сказал Айвар. Но девушка тут же заверила его:
— Нет, все в порядке, то есть проблемы есть, только это не мой парень, а общественный. На это есть еще красивое слово — «полигамный», но я предпочитаю прямо выражаться. Хуже всего то, что родителям он нравится, и пока с ними бесполезно спорить. Вот, собственно, и вся история.
— Ну ладно, я понял, просто тебе нужно успокоиться, так что давай я с тобой прогуляюсь до твоего кемпинга. А по дороге объясню, что даже когда жизнь не ладится, ею нельзя так рисковать. Это плохая улица, Нери, сюда и полиция заходит с неохотой.
— Да, конечно, прости, я понимаю, что повела себя глупо. Спасибо, ты уже
