ним уже расплатились, хотя понимаю, в такое время лишний грош не помешает.
В подобном положении Фрэнку Бонду случалось бывать не раз, и от этого душа у него только черствела. Однако он все же распорядился, чтобы миссис Снибиклер выплатила Эбби причитавшиеся ей деньги.
— Мне очень жаль твоего отца, Эбби, — сказала она. — А ты одна справишься?
— Придется, — только и произнесла Эбби. — Папу-то уже не вернешь.
Взяв пригоршню шиллингов — больше, чем она, признаться, рассчитывала, и поблагодарив миссис Снибиклер, Эбби пошла купить цветов на могилы отца и Нила.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В три часа пополудни, в самое пекло, Эбби брела рядом с повозкой, на которой ее отца везли на кладбище. Девушку сопровождали четверо отцовских друзей-ирландцев — они тоже шли возле повозки, увозившей Финли в последней путь. Эбби пришлось довольствоваться самым простеньким сосновым гробом для отца, и это сильно ее угнетало, но в память о нем она шла с гордо поднятой головой. Эбби передала Вере, что Нила будут хоронить в половине пятого, и та обещала прийти с соседями Мэг. До того как началась заупокойная по Филби, на кладбище, проститься со своим сотоварищем, подоспели и другие горнорабочие. То была скорбная процессия, и Эбби вышла ей навстречу.
Эбби сообщили, что Джока Макмануса тоже похоронят сегодня, только позже и на другом кладбище — в Абердине, в шотландском квартале городка. Берра фактически состояла из нескольких поселков, образовывавших то, что и называлось собственно Беррой. Сюда входили пригороды Южноавстралийского горнодобывающего общества Куранга и Редрут, где поселилось большинство корнуолльцев. Абердин принадлежал шотландцам, в Ллухуре жили валлийцы. А в той части, что называлась Хэмптон, — преимущественно англичане. Кроме того, в Берре тут и там проживали и представители других народностей, включая ирландцев.
Местный католический священник говорил о том, какую жизнь прожил Финли, а жизнь его, в общем, была короткой и тяжкой. Когда он сказал, как высоко ценили его друзья-товарищи и каким добрым отцом был он для Эбби, девушка почувствовала гордость и вместе с тем глубокую скорбь утраты. Когда горняки покинули кладбище и отправились пропустить пивка, обещав успеть к отпеванию Нила, она осталась одна, чтобы в одиночестве горячо оплакать папу, перед тем как могильщик засыплет его землей. После этого она возложила на могилу цветы и отошла в тень под эвкалипты, где собиралась дождаться, когда Герман доставит на кладбище тело Нила.
Главное кладбище Берры располагалось на холме, обращенном к городку. Отсюда Эбби был хорошо виден Громада-рудник на бурой возвышенности в отдалении, и от этого зрелища ей стало еще горше. И обиднее, что отцу придется вечно «глядеть» на рудник, забравший у него жизнь. Это несправедливо, решила она.
«Как только смогу, папа, я непременно перевезу тебя в местечко получше», — плача, поклялась она.
Эбби все еще дожидалась Германа Шульца с телом Нила, когда заметила на дороге роскошный экипаж, направлявшийся в сторону кладбища. Он обогнал Веру Никольс и кумушек, которые поднимались на холм той же дорогой, обдав их облаком удушливой пыли. Когда экипаж остановился рядом с нею, Эбби не поверила своим глазам: из него вышел Эбенезер Мэйсон. Он был в богатом костюме и цилиндре. Эбби сердито посмотрела на него, когда он подошел ближе. Прежде она никогда не разговаривала с мистером Мэйсоном, хотя не раз видела его на руднике, когда встречала отца после работы, и сейчас ничуть не оробела. Ведь он, как она теперь знала, и сам когда-то трудился старателем, а значит, был ничем не лучше других. Да и потом, он ее отцу уже не хозяин, так что он ничего не сможет сделать, прояви она неучтивость.
— Добрый вечер, мисс Скоттсдейл, — произнес Эбенезер Мэйсон, чуть склонив голову в цилиндре, под которым в лучах вечернего солнца лоснились редеющие волосы. Он едва взглянул на земляной холмик над гробом ее отца. Эбби не заметила на его бесстрастном лице ни капли сочувствия, сожаления или раскаяния, и это ее разозлило.
— Вы опоздали, отца уже похоронили, — гневно бросила она в ответ.
— Я вряд ли успел бы раньше, мисс Скоттсдейл, дома задержали дела. Но смею ли я выразить вам мои соболезнования? — Он воззрился на нее совершенно холодными зелеными глазами.
Было что-то оскорбительное в его взгляде, и Эбби ощутила, как у нее по коже побежали мурашки.
— Не смеете! — отрезала она. — Это по вашей милости погиб отец. Да и какие такие дела могли задержать вас дома? Будь у вас хоть капля приличия, вы примчались бы в Берру сразу, как только узнали, что погибли трое ваших рабочих. Так хоть проявили бы какое-то уважение, порядочность. Или, по вашему, рабочие и их близкие не заслуживают ни малейшего внимания?
Эбенезер едва заметно вздрогнул.
— Разумеется, но, смею вас уверить, на руднике произошел самый натуральный несчастный случай, — невозмутимо заявил он. — И, полагаю, вдове Джока Макмануса и матери Нила Тэвиса это понятно.
— Понятно?! Знайте же, ничегошеньки им непонятно, как и мне. Это же не ваше горе! Ведь вы экономили каждый грош, а в результате — беда! — резко возразила Эбби. — Отец как чувствовал, что это случится.
— Неужели? — Эбенезер хитро прищурился.
— И оказался прав, он с лихвой заплатил за вашу промашку с Морфеттовой станцией. Спохватись вы пораньше, он и те двое были бы живы и остались с теми, кому они дороги.
— Не знаю, чего вы там понаслушались, но станцию я старался держать в исправности. Однако машинному оборудованию свойственно время от времени выходить из строя, и трагическая случайность состоит как раз в том, что рабочие углубились до уровня грунтовых вод в то самое время, когда сломался насос.
— Трагическая… — слабым голосом отозвалась Эбби. Со вчерашнего утра во рту у нее не были ни маковой росинки, и под безжалостно палящим солнцем она вдруг ощутила головокружение. Перед глазами запрыгали зайчики — и ее качнуло.
— Хорошо ли вы себя чувствуете, мисс Скоттсдейл? — осведомился Эбенезер. Несмотря на головокружение, Эбби не расслышала в его тоне ни толики сочувствия. Не услышав в свою очередь ни слова в ответ, он велел вознице принести воды.
— Не трогайте меня! — резко проговорила Эбби, когда Эбенезер было взял ее под руку, желая поддержать. Ей была противна сама эта мысль. Возница принес флягу с водой, но Эбби ударила его по руке, и фляга упала на землю. Вдалеке девушка разглядела похоронную повозку с гробом Нила: та поднималась по дороге к кладбищу, — и на глазах у нее опять навернулись слезы. Ей стало тем более горько оттого, что рядом не было ни
