— Мил человек, проходи мимо подобру-поздорову. — Марсель Павлович пришел мне на помощь.
Он подошел прямо к крыльцу и сейчас стоит за спиной Дэна.
Эндшпиль оборачивается, чтобы посмотреть на «мешающего», но пальцы разжимает, и у меня появляется возможность прошмыгнуть мимо.
— Мию есть кому защитить. Будет что-то такое же серьезное, как зрение, и разговаривать будем по-другому! — Вдруг абсолютно серьезно и жестко предупреждает Марсель Павлович.
Видимо, он сразу узнал моего лицейского обидчика. Конечно, я же столько про него рассказывала. Ах, точно, и бритоголовым называла. А Дэн как раз без шапки зимой разгуливает.
Парень ничего не отвечает моему водителю, разворачивается и заходит туда, откуда вышла я. К психологу?
Да, ему явно не помешает! Но неужели Эндшпиль ходит на консультации? Странно… Об этом никто не знает.
Марсель Павлович провожает меня до машины, открывает мне дверь. И мгновение спустя мы уже едем по привычному маршруту — домой.
— Да, Марсель Павлович. Это тот самый Денис Соломонов.
— Ничего, вроде сознательный. Грубить не полез, уже хорошо. А то сейчас молодежь пошла… У-ух, мама не горюй! — И легкий смешок, который снимает всё напряжение.
И мне становится очень тепло на душе. За меня сегодня дважды заступились. Меня не просто заметили, а помогли. Я счастлива!
Но вдруг начинает вибрировать мой телефон, оповещая об смске. Я открываю нашу с Машей переписку и вижу ужасное!
11
«Не пойму, где мы прокололись. Но Эндшпиль знает о нашей дружбе!»
И строчек десять гневных смайликов.
Только этого не хватало… Я боялась написать что-то в ответ. Спросить хотелось многое. Но я понимала, что между дружбой со мной и статусом в классе Маша может выбрать не меня.
Поэтому спрашиваю логичное.
«Как ты это поняла?»
«Это он послал меня спасти тебя от новенького. Прикинь, позвонил даже. Я вообще в другом крыле была. А Эндшпиль даже номер мой откуда-то нарыл…»
«Что значит послал спасти?»
«Ну, позвонил и сказал, чтобы я срочно вернулась в класс. Якобы новенький руки распускать начал, мол, спаси подругу.»
Я читала все это и не могла переварить.
Даже не знаю, что меня больше поразило. Что Эндшпиль знает про наше тайное общение с Машей или что он послал её спасать меня?!
Спасать!!!
«Спасибо тебе за помощь, Маш. Ты как раз вовремя вернулась.»
Я тогда поблагодарила кивком, но это не то. Сейчас самое время. К тому же, я вообще не знаю, что мне ей писать.
Все мои друзья после переезда в другой район — это знакомые Маши. Уйдет она из моей жизни, исчезнут и они. Да, может, они и так не до гроба, и Эверест с ними не покоришь, но всё-таки… Горько и тошно на душе.
Приходит новое сообщение.
«Я не могла поступить иначе!»
А я понимаю, что могла. Очень даже могла.
Пусть всё, чем мне оборачивалось «общение» с Эндшпилем не видела даже Маша, но догадывалась. Она сама когда-то была новенькой, но как-то быстро снискала уважение местного «проверяющего». Хотя в классе третьем оно и легче.
Телефон снова завибрировал, оповещая о новом сообщении.
«Знаешь, он ведь давно знает. Про нас знает. И только сейчас дал это понять! Странно как-то…»
Вот оно, то самое время, чтобы написать о больном.
«Ничего, скоро и тебя «попросит» не общаться со мной…»
«Нет, Мия. Я уверена, что в этот раз будет по-другому!»
Ох, мне бы твою уверенность, Маша. Больше мы сообщениями не обменивались, и так понятно, что теперь будущее зависит не только от того, как мы покрепче таинствовать будем.
Я хотела уже заблокировать телефон, как пришло новое оповещение. Кто-то кинул мне заявку в друзья во вконтакте.
Со всех сетей я действительно тогда удалилась. И теперь моя страница существует под вымышленным именем. Иначе все важное скидывают в беседу класса, а мне не хочется быть белой вороной ещё и в этом.
Да в друзьях у меня никто и не числится. Хотя все одноклассники конечно знают, кто такая Марта Маратова.
И тут на тебе, заявки в друзья. Сердце кольнуло подозрение. И я долго не решалась открыть нужную вкладку.
Да, это он. Вычислил, прыщ постный!
Амир Тузов собственной персоной.
Ага, разбежалась добавлять, и на что рассчитывал, интересно. Самомнение размером с Евразию. Мерзкий, мерзкий «новенький»!
Но руки сами потянулись открыть его страницу. Не знаю, что я там хотела увидеть. Сама не смогу объяснить, зачем полезла.
В отличие от моей страницы, у которой и аватарки то не было, у изверга был полный набор активного пользователя сети. И всё-то открыто, аудио, видеозаписи, записи на стене, фотографии. Любуйся — не хочу.
И вот я уже листаю его фотографии. С друзьями, с братом, с какой-то девушкой. И с ней фотографий пять, наверное. Разного характера, ага. Но их я пролистываю быстро.
А вот на фотках с пейнтбола останавливаюсь. Оказывается, за эти годы Амир начал заниматься спортивным пейнтболом. И даже каким-то крутым и незаменимым игроком числится, столько хвалебных комментариев под фотографиями в экипировке!
Если б кто рассказал, не поверила. Амир… Тот Амир, которого я раньше знала, терпеть не мог оружие, любое. Даже игрушечные откидывал так, что родители перестали дарить такое.
А тут спортивный пейнтбол!
Заявку в друзья я конечно же отклонила. Пусть повисит в подписчиках, раз так нравится преследовать. Но изверг не унимался.
Он додумался написать в общую беседу. И не что-то, а спросил, почему у меня глаза теперь тёмные…
Вот же гад!
Сначала никто ему не отвечал. Даже домашку, которую сверяли до этого, перестали обсуждать. Гробовое молчание или игнорирование.
А потом нашлась одна «особо добрая». Инга. Рассказала, что теперь у меня линзы и что я боюсь «иметь глаза, цвета Олиных».
У-ух, я так была зла. Кровь опять закипала в жилах, а дышать становилось труднее. Вот кто за язык тянет таких «отзывчивых»? Ей-то я как дорогу перешла?!
Но скоро выяснилось, что всё-таки перешла…
Но это после. А в этот день и в два последующих меня ждало такое спокойствие, такое затишье, от которого становилось лишь страшнее. Никто, ни один не тревожил, не допекал, не издевался.
