Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
можно было владеть только в рамках сельской общины. Бокленд был землей, пожалованной лорду особой дарственной грамотой. Такое владение укрепляло положение лорда в двух отношениях: экономическом, поскольку оно освобождало его от целого ряда государственных повинностей, падавших на фолькленд (то есть на все остальные земли), и в правовом, так как он получал чрезвычайно устойчивые права на землю, оспаривать которые властен был только королевский суд, или «уитенагемот» (совет старейшин при короле у англосаксов). С другой стороны, права рода все еще имели значение. В законах Альфреда говорится, что бокленд не должен был выходить за пределы рода наследника, если это запрещалось «теми, кто изначально приобрел его», и «теми, кто жаловал ему землю». Первые грамоты на землю получили церковные органы, но, как только выявились все преимущества бокленда, эти земли стали все более востребованы и приобретались магнатами.
Стремясь захватить в свои руки земли, церковь прибегала к любым средствам и ухищрениям, начиная от запугивания муками ада и кончая прямым подлогом. По мере роста земельных владений церковников росла и власть этих крупных землевладельцев, а также влияние, которое они оказывали на государственный аппарат страны. Епископ и его окружение или монастырь, представлявшие собой большую группу людей, нужно было поддерживать в том состоянии, к которому Богу было угодно их призвать, а для этого они естественно и неминуемо должны были прибегнуть к эксплуатации крестьян и организовать их в маноральные[3] хозяйства. В этом деле землевладельцы не замедлили последовать их примеру, и, таким образом, обогащение церковников шло рука об руку с закрепощением крестьян.
Но вместе с тем церковь стала мощной движущей силой прогресса, создавая образованный класс, стимулируя развитие торговли и способствуя установлению более тесных связей с Европой, а также консолидации и централизации власти внутри страны. Два века, прошедшие со времени христианизации страны до прихода скандинавов, стали периодом медленного, но неуклонного роста материальной культуры. Возобновилось применение камня для строительства, и если этот камень получали преимущественно из разрушенных городов и вилл времен римского завоевания, а также старинных дорог, то это объяснялось недостатком подходящего строительного камня в более развитой части Англии. Так, например, для постройки большой церкви Уильфреда в Хексеме использовали камень, взятый из Римского вала. Дома мирян, даже королей и тэнов, продолжали строить из древесины. Оставаясь примитивными, эти дома зачастую были просторными, с хорошо продуманной планировкой. Возможно, они казались бедными по сравнению с замками и поместьями знати после нормандского завоевания, но дом саксонского крестьянина наверняка выглядел намного лучше сделанной из обмазанных грязью прутьев хижины феодального крепостного того периода, когда в стране стало не хватать строительного леса. Значительного мастерства достигает обработка металла и иллюстрирование манускриптов, а высокий уровень обучения можно было обнаружить в лучших монастырях того периода, особенно в монастырях Нортумбрии. Именно в одном из таких монастырей в Джарроу жил и трудился Беда, самый образованный человек Европы своего времени, а также первый и один из величайших английских историков.
Политическая история этого периода представляет собой целую серию военных столкновений, в которых одерживают верх сначала Кент, затем Нортумбрия и Мерсия и, наконец, Уэссекс. Исход этих битв зависел в значительной степени от личной силы королей. Кентский король Этельберт, короли Нортумбрии Эдвин и Осви, мерсийские короли Пенда и Оффа и король Уэссекса Эгберт – все они сыграли значительную роль во временном успехе и возвышении своих государств. И теперь мы можем проследить хотя бы приблизительно влияние общих факторов.
Первоначальное превосходство Кента исходило из более высокого культурного уровня его франкских завоевателей и более тесного контакта с Европой. Упадок Кента обуславливался небольшой территорией и неспособностью обеспечить надежный контроль над Лондоном и районами, расположенными в низовьях Темзы. Период возвышения Нортумбрии совпадает с проникновением в страну более высокой культуры, занесенной кельтской церковью, и, возможно, связан с воинственным нравом жителей, который они сохранили в этом суровом болотистом краю. Упадок Нортумбрии явился результатом ее слишком честолюбивого стремления одновременно расширить свои границы к северу, за счет Шотландии, и к югу, за счет Мерсии. Нортумбрию также ослабляло недостаточно тесное слияние двух ее составных частей, Дейры и Берниции, и их внутренние распри.
Причины возвышения Мерсии более туманны, но возможно, что наиболее важную роль в этом сыграл рост большого и зажиточного населения в плодородных равнинах центральных графств и военный опыт, который приобрела Мерсия в борьбе с валлийцами. Слабость этого государства заключалась в отсутствии надежных естественных рубежей, в результате чего Мерсия оставалась не защищенной от атак врага со всех сторон и подвергалась постоянным войнам. Уэссекс, напротив, имел удобные естественные рубежи и внутренние районы на юго-западе, достаточно обширные, чтобы позволить Уэссексу расширять свои границы. Уэссекс располагал значительными площадями плодородной земли, и к концу VIII в. он начинает устанавливать важные связи с франкским государством Карла Великого, которое как раз набирает силу по ту сторону Ла-Манша.
Вскоре после 800 г. Уэссекс, находившийся под правлением короля Эгберта, начинает опережать соперников, однако спорный вопрос так и не получил окончательного решения, когда скандинавское нашествие изменило ход событий. Вся тяжесть этого нашествия обрушилась прежде всего на Мерсию и Нортумбрию, которые вскоре были разгромлены, избавив Уэссекс от его давнишних соперников, но повернув его лицом к новому и куда более грозному врагу.
4. Скандинавы
Хроника от 18 июня 793 г. повествует, что «язычники подвергли ужасному разрушению Божью церковь в Линдисфарне, прибегнув к грабежу и насилию». Эта короткая запись открывает повествование о тех бедствиях и сражениях, которые длились почти 300 лет и в течение которых была захвачена половина Англии, а скандинавы и их обычаи оставили свой неизгладимый след на этой земле.
Захватчики назывались общим именем «датчане» или «норманны», и эти два скандинавских народа были настолько родственны друг другу, а передвижения их так тесно переплетались, что не всегда можно с уверенностью сказать, с каким из них мы имеем дело. Войско их и впрямь зачастую было смешанным по составу, но датчане в основном вторглись в Англию, а норвежцы – в Ирландию и Шотландию. Хотя эти народы в некотором отношении находились на более низкой ступени развития, чем англосаксы, они обладали особым преимуществом, которое делало их опаснейшими врагами.
Ключом к разгадке превосходства скандинавов был большой железный топор, который найден в местах их погребения периода 600-х гг. При помощи железного топора они могли вырубать леса Дании и в скором времени распространиться вдоль норвежского побережья, на узкой полосе земли между морем и горами. К 700 г. эти земли, лишенные плодородия и сильно суженные, были заселены настолько плотно,
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
