при ловле. Потому на этот раз проверку на съедобность устроил иначе: побросал в реку порезанную на кусочки плоть и внутренности одной из рыбёшек отдельно. Речные обитатели накинулись на угощение так, что вода вскипела, но никто не всплыл, не сдохли. Значит, можно и самому пробовать.
Для первого раза много есть не стал, опасаясь нехороших симптомов, но всё-таки голод утолил, а не просто попробовал — благодаря эксперименту над каннибалами, был уверен почти полностью, что последствий не будет. И их действительно не было.
— Вставай, ленивый дурак! — утром его растолкала вдова, и даже дала пожрать какой-то каши, сваренной на воде. Похоже на перловку, но чуть разваристей, почти до состояния клейстера.
Оказалось, Алекса приглашали работать в поле — тягловой скотины у деревенских не было, так что в этой роли выступали мужчины семейств, а за сохой стояли женщины. Идеи плуга у них пока ещё не было, деревянная соха, но усиленная костяным лемехом. Резал он землю неплохо, но всё-таки не как стальной.
— Ээээ… Соседи-то твои по трое таскают, — указал Алекс вдове на несправедливость и даже показал на пальцах "три".
— Сын поможет, да дочка. Нет у нас мужиков! — сказала тётка сварливо, и Алекс, хоть и не понял ни слова, но жест в сторону молодого поколения сказал о многом.
"Эх, придётся всё брать в свои руки", — а именно руками он "разговаривал". Алекс подошёл к соседям и попытался объяснить чего он хочет: мол, впряжёмся вдвоём, вспашем тебе, сосед, а потом наше поле.
Что его поняли, сомнений не было, от того реакция вовсе непонятна — мужик толкнул его в грудь, а дети кинули комьями свежевзрыхлённой грязи.
"Вот уроды," — только и осталось скрипнуть зубами. Но придётся смириться: роль чужака незавидна, ответной агрессии не поймут. И так на птичьих правах. Хорошо если просто изгонят, а то и копьё в брюхо всадят. Даже картина перед глазами встала, как охотились его первые знакомцы — тварей поопасней Алекса валили на раз-два.
А потом ему ещё досталось от хозяйки — она долго и смачно ругалась, но Алекс только улыбался — непонятно же ничего!
Постоялец только махнул рукой и пошёл впрягаться. Буквально. Тётка, видя такую покорность, видимо решила, что это заслуга её пламенной речи и заулыбалась.
— Валите нахрен, — отогнал Алекс пацанёнка и девку, которые попытались пристроиться по бокам сохи, как делали соседи. Дети смотрели на него выпучив глаза. — Пожрать принесите и воды, — жестами показал он и, подняв всю нелёгкую конструкцию в воздух, обратился к тётке: — Где твоё поле?
Та открыла рот, но быстро пришла в себя: поле найти нетрудно — единственная полоса, где ещё не приступали даже к первому проходу. Не целина, конечно, но невысокая трава уже торчит клочками.
И молодой жеребец, чуть старше тридцати, рванул с места. Вдова даже пару раз упала, запнувшись о вывернутый комок жесткой земли — "коняга" шёл резво на зависть всем соседям. А того мужика, который прогнал Алекса, похоже, жена решила "запилить" — упрёки слышались даже на относительно большом расстоянии.
Ещё больше зависть усилилась когда закончили первый переворот земли — управились уже к обеду. Детки притащили себе и матери каши, а Алексу — его рыбу, заготовил он её прилично. За это время она не испортилась даже в тепле, не зря коптил.
Мужчина сделал глубокий вдох носом — пахла рыба просто одуряюще! Жаль, что соли нет, был бы деликатес, а так — просто еда для набивки брюха. Так он думал, но семейство с ним, видимо, не соглашалось.
Мальчишка так вообще слюной исходил, прямо капала она.
— Будешь? — ткнул он парня в бок. Тот отрицательно помотал головой. — Как хочешь. Мне больше достанется.
Парень съел две ложки каши, подавил рвотный рефлекс и осторожно подёргал Алеса за майку.
— Созрел? Бери, мне не жалко, — улыбнулся он и придвинул лист с рыбой.
Аборигены носили еду завёрнутой в листья растения, похожего на осоку, но гигантскую. Листья у него шириной сантиметров двадцать, а длиной до метра. Вот такую "тарелку" он двинул в сторону парня. Еда ему зашла не сразу, непривычная. Он несколько раз порывался вернуться к каше, но та, видимо, настолько приелась, что парень возвращался к рыбе. Под конец он, кажется, распробовал, но не решался показать удовольствие — женщины смотрели на него с осуждением, как если бы кто-то в семье европейцев ел за общим столом жирных шевелящихся личинок.
— Это хорошая еда! Не понимаю, почему нам нельзя её есть. Вкуснее каши, это точно. Надо только привыкнуть немного! — говорил мальчишка.
— Вот тупица! — упрекала его сестра. — Будешь как он — немым дураком!
— Он не дурак, просто не говорит на нашем языке!
— А ты когда-нибудь слышал о других языках? Все торговцы, которые приходят в нашу деревню, говорят как мы. Даже из страны Ста Озёр, что далеко на севере, где вода становится как камень от холода.
— Да тебе наврали! Он поди сам-то никогда там не был. Вода как камень! Ну, ты заливаешь, сестрица! Ха!
Алекс не понимал слов, но догадывался, что мальчишка нахваливает рыбу, а женщины упираются. Судя по внешнему виду, дородность в женщинах здесь не ценится. Да и откуда ей взяться, на каше-то? Тем не менее, глядя на них, он убеждался в правоте пословицы, что тощая корова ещё не газель. Было в их внешности что-то нескладное, свиноподобное несмотря на худобу.
Управились со вспашкой одним днём, что, кажется, выбило соседей из колеи, а вдовушка вздёрнула нос кверху. Только вот главная тягловая скотина не радовалась — вместе с парнем они пожрали все заготовки из рыбы.
Каково же было удивление Алекса, когда утром пацан поделился с ним рыбой! Вероятнее всего, он сам наловил её и зажарил на огне, пока взрослые пахали, а его сестра разбрасывала семена. Слегка подгорела рыбёшка, опыта у мальчишки не было, но лучше так, чем эта каша.
А потом и вовсе началось раздолье — к охоте подключилась вся мелюзга деревни. Самая прелесть в том, что мясо им не нужно, они только доставали кристаллы из головы рыбы. Так что по крайней мере трое человек в деревне с голоду не помрут. Трое — это вместе с девушкой, сестрой пацана. Ночью разразился целый скандал, когда вдовушка поймала её за руку — та тайно лакомилась копчёностями, видимо, искушённая братцем.
— Это всё ты! Убирайся! Завтра же скажу вождю, что ты приносишь несчастье! За что мне такое наказание? Сначала умер муж, а теперь вот дети нарушили запрет!
Тётка долго верещала
