чтобы велели снова запереть кладовую, затем что обещание, данное королеве, он целиком исполнил. Все, придя в великое изумление, объявили ему, что нельзя поверить, чтобы таким поступком он выполнил обещание; юноша же вновь сказал, что-де пусть возвестят королеве о том, что он сделал, и что он сам отменным образом объяснит свои действия. Извещенная о том баронами, она приказала, чтобы юноша явился во дворец. Приведенный к ней и спрошенный, как надобно понимать, что он, съев четыре крупинки соли, исполнил свое обещание, он отвечал, что всякий, кто не смог бы уразуметь, что входит в обязательства дружбы, съев с другом столько соли, сколько он положил себе в рот в кладовой, не постиг бы этого, даже съев всю соль, сколько ее собрано в десяти кладовых, не то что в одной. Поэтому он уверен, что целиком сдержал слово.
Этот ответ пришелся весьма по нраву королеве, ибо отец научил ее, как разрешить эту загадку; воздав хвалу тонкой проницательности юноши, она молвила:
– Остался еще один вопрос, и если вы сможете мне его разгадать, я почту вас не людьми, но богами.
– А в этом, – отвечал младший брат, – позвольте мне, мадам, дать вам удовлетворение, когда вам будет угодно.
Она приказала, чтобы заутра он явился в королевский дворец, и когда в урочный час он предстал перед королевой, она велела всем выйти из покоев, оставив при себе только первого советника и юношу. Открыв ларчик, она вынула пять яиц и, обратившись к юноше, сказала:
– Вот, как вы видите, пять яиц, а нас в этой комнате только трое. После того как два ваших брата дали в моем королевстве столь высокие доказательства своих способностей, если вы сумеете разделить между нами троими поровну эти пять яиц, не разбивая их, я осмелюсь утверждать, что трех других человек, равных вам разумением, не сыскать в целом свете.
– Ничтожную задачу, – отвечал юноша, – возлагаете вы на меня, мадам, – и, взяв яйца из руки королевы, три положил перед ней, одно дал советнику, одно оставил себе и сказал: – Вот мадам, три равные части, и ни одно не разбито.
Она же объявила, что не в силах этому поверить, если он не даст объяснения; тогда юноша, испросив у нее прощения, сказал:
– Части равны вот почему: ваш советник и я имеем по два яйца каждый в штанах, а вы – ни одного; потому из тех пяти, что вы мне дали, три я вручил вам, одно – советнику и одно оставил себе, так что их стало по три у каждого, и я разделил их между нами тремя по справедливости.
Такой ответ пришелся весьма по нраву королеве, и хотя она несколько покраснела, все же выказала юноше свое одобрение. С ее позволения он вернулся во дворец к братьям. Она же, оставшись со своим советником, сказала ему, что, так как Богу Всевышнему было угодно, чтобы эти юноши, сыновья столь великого короля, оказались в ее королевстве и умели так находчиво разрешить предложенные им вопросы, которым доныне не нашлось среди многих ни единого отгадчика, она рассудила за нужное, следуя отцовскому совету, попробовать взять одного из них в мужья; и, хотя все трое наделены глубоким разумением, ей всех больше по нраву тот, который с такой дивной мудростью разрешил загадку о соли. Советник одобрил это решение, она же наказала ему назавтра встретиться с юношами, дабы, изложив сначала совет отца, открыть желание королевы и от ее имени просить в мужья того, кто истолковал загадку о соли. Во исполнение ее приказа советник, встретившись с юношами, изложил им волю королевы, от ее имени прося в мужья того, кто умел истолковать вопрос о соли. Объятые великим изумлением, они не в силах были поверить, что советник говорит правду, и, сначала посовещавшись изрядное время меж собой, решили согласиться на столь высокое супружество. Позвали советника, и тот, кто был избран в мужья, сказал: так как королева явила им столь великие знаки любви, он расположен угодить ей, при этом принося от своего имени и от имени братьев бесконечную благодарность. Так как, однако, по справедливости надобно известить короля, их отца, обо всем произошедшем, хотя он их и выслал, они рассудили за нужное отправиться в свои края, как послушные сыновья, дабы осведомить его обо всем, и с его одобрения тотчас вернуться для свадьбы. Выслушав таковое их решение, а также согласие на брак, королева, велев им явиться к ней вместе с советником, тайно обменялась с юношей клятвами и приказала не мешкая отдать им зеркало, дабы они, отнеся оное обратно в согласии с ее обещанием Берамо, могли отправиться в свои края, где известили бы короля о браке и с его благословением вернулись торжественно справить свадьбу.
Итак, зеркало было вручено юношам, и они, безмерно веселые и обрадованные, получив от королевы дорогие дары, отправились в путь и в скором времени прибыли в страну Берамо. Тот, узнав, что они вернулись и зеркало с ними, хотя и был плох от своего недуга, однако немного обрадовался при мысли, что люди, наделенные, как ему ведомо, столь глубоким разумением, смогут найти средство против его злосчастья.
Когда юноши прибыли в столицу, первый советник явился пред очи императора и, первым делом поцеловав ему руки и выказывая великое сокрушение о его болезни, поведал без упущений о том, что зеркало благополучно возвращено, и о том, как показали себя юноши в стране королевы и как они объявили себя сыновьями Джаффера, короля Серендипского, и о браке, какой был потом предложен. Выслушав это, Берамо велел немедленно привести их к себе и, принеся бесконечную благодарность за возвращенное зеркало, поведал о злосчастье, приключившемся с ним из-за Дилираммы, и просил их, чтобы удостоили своим разумением и ученостью отыскать какое-нибудь лекарство от тяжкой его болезни. Ибо, если они не смогут ему помочь, он несомнительно уверен, что в короткое время покинет нынешнюю жизнь, затем что до сего часа не нашлось человека, который сумел бы подать лекарство против сего недуга.
Когда он кончил свои речи, юноши выказали величайшую скорбь о его болезни, и старший сказал:
– И от этого злосчастья, государь, я надеюсь, мы скоро отыщем средство, и вот какое: недалеко от города у вас есть весьма обширная и приятная равнина. Если вы хотите вернуть прежнее здоровье, надобно, чтобы вы велели выстроить там семь прекраснейших дворцов, по-разному выкрашенных, в которых вам надлежит водвориться на целую неделю и спать в каждом из них одну ночь, начиная с понедельника.
– Кроме того, – сказал второй, – отправьте семь ваших посланцев в семь областей света, откуда они должны доставить вам семь девиц, дочерей величайших государей, какие там обретаются; с сими девицами, поместив их по одной во дворец, вам надлежит провождать эту неделю в сладостных и любезных беседах.
А когда тот закончил речь:
– Прикажите также, – прибавил третий, – чтобы в семи главных городах вашей державы был отыскан лучший тамошний рассказчик, который, в каком бы из них ни обретался, должен явиться пред ваши очи, дабы вы, выслушав от них какую-нибудь прекрасную повесть, с щедрыми дарами отпустили их на родину.
Берамо распорядился, чтобы три совета, данные юношами, были безотлагательно исполнены; начали строить дворцы, и случилось так, что все семь были завершены одновременно. Когда они были готовы, велено было их богато убрать и в каждом поместить по девице и рассказчику, после чего император по совету юношей приказал в понедельник поутру отнести себя в паланкине в первый дворец. Поскольку тот был разукрашен серебром[13], император захотел, чтобы сам он и все его домашние были облечены в серебряное платье. Там, улегшись на прекраснейшем и богатом ложе, затем что был слаб и изнурен недугом, он велел привести к нему девицу, с которой провел долгое время в разнообразных и отрадных беседах; когда же пришел вечерний час, велел кликнуть рассказчика. Явившись пред королевскими очами, тот получил от одного из советников повеление рассказать какую-нибудь прекрасную повесть. Он немедленно повиновался и, сперва поцеловав руки императору, начал рассказ.
* * *
Был некогда в земле Бекер[14] мудрый и рассудительный император-мусульманин, у которого было четыре жены, одна – дочь его дяди, а три другие – дочери великих государей.
