Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
class="p1">– Конечно, не будешь, потому что я тебе этого не разрешу, – парировал сыщик и прижал Николь поближе. Затем они вошли в театр, Ленуар пересказал ей основные известные ему факты, связанные с убийством Чумакова, и добавил: – А теперь как официальный переводчик парижской префектуры просвети меня, что значит по-русски tyotka?
– «Тетка»? – переспросила Николь. – «Тетка» – это сестра отца или матери. А в простонародье так называют женщин.
– Это как baba и mujik? – уточнил Ленуар, отчаянно пытаясь воскресить свои рудиментарные познания в русском, почерпнутые из газет.
– Ну, «баба» – это не совсем «тетка»… – смутилась Николь. В конце концов, она тоже родилась не в Российской империи, чтобы разбираться во всех языковых нюансах.
В театре «Шатле» об убийстве Чумакова не знали, пожалуй, только гении, украшающие плафон театра. Отсутствие Дягилева, Фокина и Нижинского усугубляло общее напряжение. Танцовщики бегали по сцене, как куропатки, осматривали реквизит и рассуждали, где лучше встать во время «Синего бога», чтобы цвет их костюмов гармонировал с цветом декораций. Реквизиторы поднимались на галерку и давали указания осветителям, чтобы те наладили положение ламп. Пахло потом, пылью и пудрой.
Вся эта неразбериха проходила под звуки отдельных тактов музыки. Дирижер явно очень нервничал. Ленуар поймал себя на мысли, что на его месте в окружении стольких русских тоже начал бы нервничать.
Одни актеры волновались по любому поводу. Сетовали, что нет Бакста. Он бы помог наложить грим. Закрывали уши всякий раз, когда дирижер задавал неправильный темп: «Эй, это вам не Ган и Дебюсси, это Игорь Стравинский, здесь совсем другой ритм!»
Другие проверяли сценический рисунок, раздражая этим еще больше артистов первой категории. «Все будет хорошо, – говорили они. – Только не забудьте перед выходом на сцену перекреститься».
В отсутствие Фокина танцовщики, участвующие в балете «Дафнис и Хлоя», толпились на сцене и что-то обсуждали. На Ленуара и Николь никто и не думал обращать внимание.
Тогда Ленуар вышел на сцену и громко постучал тростью о пол, как Дягилев. Все артисты посмотрели на доски, по которым стучал незнакомый им француз, и замолчали. Один из танцовщиков вышел вперед и сказал что-то Ленуару, показывая рукой на его трость.
– Он просит не ломать сцену: любая щель или неровность могут помешать артистам исполнить танец, – перевела Николь.
– Тогда пусть успокоятся и ответят на мои вопросы, – поклонился труппе Ленуар. – Переведи им, кто я и зачем сюда пришел. Скажи, что Фокина сегодня не будет.
– Дорогие артисты! – начала переводить Николь. – Господин Фокин сегодня не сможет присутствовать на репетиции.
Труппа снова оживилась, все зашептались.
– Ты сказала им, кто я? – спросил Ленуар.
Николь повысила голос и представила сыщика:
– Господин Габриэль Ленуар из Охранного отделения.
Все снова притихли.
– Что ты им сказала? – спросил Ленуар.
– Я тебя представила, – ответила Николь и продолжила свою речь: – Он здесь по указу французского начальника полиции, чтобы помочь разобраться в том, кто убил Григория Чумакова.
На этот раз в зале повисла тишина.
– Скажи, что мы будем очень признательны за любое содействие в ходе официального расследования, – сказал Ленуар, садясь на стул перед танцовщиками.
После этих слов все продолжали молчать, поэтому Николь добавила:
– Господин Ленуар – большой поклонник русского балета и русской культуры. Он вчера присутствовал на всех спектаклях и выражает вам свое восхищение танцевальным мастерством.
Артисты, кажется, начали оттаивать.
– Он видел много балетов на своем веку, но такой энергии, такого чувства танца и общей гармонии декораций, музыки и движений, как в русском балете, он еще никогда не видел. Ни в итальянских, ни даже во французских балетных постановках, – закончила свою речь Николь.
Среди танцовщиков раздались хлопки, многие девушки заулыбались и совсем по-другому посмотрели на Ленуара.
– Что ты им сказала? – удивился сыщик.
– Что ты станцуешь перед ними «Танец маленьких лебедей», если они честно ответят на все вопросы.
– Какой танец? – провел пальцами по усам Ленуар.
– Задавай свои вопросы, у нас мало времени, – перебила его Николь.
Ленуар встал, поклонился, спустился с Николь в партер и попросил каждого танцовщика подходить к нему по одному. Первой подошла Тамара Карсавина. Балерина широким жестом поправила волосы и села в кресло, стараясь не обращать внимания на пялящихся на нее коллег. Сыщик отметил в своей записной книжке «прима» и спросил:
– Что вы делали в период с четырех до восьми вечера накануне спектакля?
Девушка еще больше выпрямила и без того прямую спину и ответила:
– Я репетировала «Дафниса и Хлою».
– Нижинский был с вами? Он куда-нибудь выходил?
– Да, мы вместе танцевали. Он не уходил. – Ленуара удивило, что такая юная мадемуазель ведет себя на допросе так спокойно. Видимо, сказывается опыт общения с журналистами.
– Вы слышали звук выстрела или какой-то странный шум с верхних этажей?
– У нас же здесь оркестр, музыканты играют. Ничего из того, что происходит наверху, не слышно. А что, Чумаков действительно был убит? Это не шутка?
– Почему вы спрашиваете?
– Я думала, что он застрелился. Не понимаю, кто мог желать ему зла… – ответила Карсавина.
– Как вы относились к Чумакову?
Карсавина встрепенулась и снова выпрямила спину.
– Чумаков был душка! Сергей Павлович ценил талант обоих: и Нижинского, и Чумакова, даже называл их «своими детьми».
– Вы знали, что Григорий Чумаков приехал в Париж? – спросил Ленуар.
– А он был в Париже уже несколько дней? Если так, то нет, не знала. Он не жил в нашем отеле… Жаль его.
– А как вы относились к Нижинскому?
Карсавина снова поправила волосы и, помедлив, ответила:
– Он очень способный артист. Хотя иногда, только иногда, его драматическая интерпретация ролей недотягивает. У Чумакова и Больма некоторые роли выходили ярче.
– Вы солистка «Русских балетов Дягилева», почему вы не приняли участие в «Послеполуденном отдыхе фавна»? Если бы вы согласились танцевать, то на сцене бы появились сразу две звезды балета, что может лучше привлечь внимание публики? – спросила Николь.
– Он звал меня танцевать одну из нимф в своем «Фавне», но я отказалась, – ответила Карсавина и добавила, словно хотела оправдаться: – Там все будто вытесаны из камня. Нет ни одного танцевального движения. Никакой свободы, нет танца. Разве это балет? И потом у меня и так много главных ролей в балетах Фокина. Фокин понимает суть движений.
– Я слышала, что Нижинский сначала хотел пригласить на роль главной нимфы Иду Рубинштейн. Он предложил вам эту роль до или после отказа Рубинштейн? – спросила Николь.
Ленуар украдкой посмотрел на свою помощницу. Для журналистки девушка хлопала ресницами слишком невинно. Карсавина смутилась.
– Да, Ида же танцевала Клеопатру… Она сказала, что в балете Вацлава будет участвовать только через свой труп. Потом он предложил эту роль мне…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
