— Избавься от этого дерьма, Свейн. Это не оружие, а железо для переплавки.
Зная, что гигант лучше всех в экипаже разбирался в проковке, ярл молча кивнул головой и приказал подготовить всё добытое оружие к продаже. Отбитые у солдат доспехи было решено оставить в бухте, пуская на переделку по мере необходимости, чтобы не вызывать ненужного интереса.
Северяне сошли на берег и с ходу наткнулись на насторожённые взгляды собравшихся на ярмарку купцов. Делая вид, что ничего не замечают, воины добрались до харчевни, уселись за столы и потребовали вина. Быстро осмотревшись, Вадим заметил, как один из выпивох, одним глотком допив вино, устремился к дверям нетвёрдым, но очень целенаправленным шагом.
Пнув под столом Свейна, Вадим глазами указал ему на пьяницу. Едва заметно кивнув, ярл усмехнулся и, поставив кружку, тихо сказал:
— Побежал докладывать, что мы здесь.
— Кому?
— Стражникам или самому богатому купцу.
— А купцу-то какая разница, кто приехал? — недоумевал Вадим.
— Не скажи. Богатые купцы старательно следят за каждым приехавшим на такие ярмарки. Конкуренты никому не нужны. А уж за такими ребятами, как мы, тем более нужен глаз да глаз. Им же ещё в море выходить, — усмехнулся Свейн.
— Думаешь, боятся?
— Я знаю, что они боятся, — кивнул Свейн. — Но сейчас нас купцы не интересуют.
— Почему? — насторожился Вадим.
— Скоро здесь появятся корабли Олафа, — загадочно усмехнувшись, ответил ярл.
— Ты решился? — сообразив, о чём речь, вскинулся Вадим.
— А разве у меня есть выбор? — скривился Свейн. — Мы не можем всю жизнь прятаться от него. Не можем вступить в открытую схватку и не можем склониться, потому что это будет нашим концом. Остаётся только надеяться на твою науку и хитрость.
— Ты помнишь, что надо делать? — моментально подобрался Вадим.
— Сорить деньгами и рассказывать всем его воинам, какой Рыжий Олаф неудачливый конунг.
— Верно. Только помни, что все твои истории должны быть почти правдивыми.
— Да уж, такого никак не забудешь, — криво усмехнулся Свейн.
— Я знаю, что тебе всё это не по душе, брат, — тихо произнёс Вадим. — Но ты сам сказал, что другого выхода у нас нет.
— Это верно. Топить корабли честных ярлов я не хочу.
— А вот это было бы очень большой ошибкой. Мы должны переманить их на свою сторону, а не уничтожать. Начни ты топить корабли, и сразу станешь не просто изгоем, а человеком, с которым никто не захочет иметь дела. В драку мы можем влезать только в том случае, когда они нападут на нас. А до этого ты должен быть весел и дружелюбен со своими соплеменниками. Ну, в разумных пределах, конечно, — быстро добавил Вадим, заметив, как снова скривилось лицо ярла.
Пока они говорили, харчевня заполнилась народом. Гул голосов и стук кружек о столы становились всё сильнее. Вдруг дверь распахнули решительным пинком, и в проёме показалось несколько звероподобных фигур. Ударившись о стену, дверь качнулась обратно, но пнувшие её посетители уже ввалились в харчевню. Медленно поставив кружку на стол, Свейн удивлённо качнул головой и, усмехнувшись, проворчал:
— А вот и наши заклятые друзья…
Оглянувшись, Вадим увидел не менее десятка северян. На это указывали шкуры, бороды и косички на висках, не говоря уже о сверкавших в свете факелов секирах. Обведя зал долгим взглядом прищуренных ярко-синих глаз, шедший первым воин увидел Свейна и, недоумённо хмыкнув, в полный голос прорычал:
— Будь я проклят, если это не ярл из фьорда красной скалы. Тебе же запретили появляться в наших водах!
— А кто сказал, что эти воды ваши? — тут же нашёлся Свейн.
— Тоже верно, — смущенно почесал в затылке воин.
— Присядь. Выпей с нами, Сигурд Леворукий, — усмехнулся Свейн, жестом подзывая слугу
— Ты так разбогател, что можешь угощать вином даже врагов? — окончательно растерялся воин.
— А разве мы с тобой враждовали? Что-то я не припомню. Я враждую с Рыжим, а все остальные мне не враги, — пожал плечами Свейн.
— Опять прав, — покорно кивнул вошедший. — Ладно, парни, раз так, то можно и встречу обмыть.
Рассевшись за столами, северяне с заметным интересом поглядывали на экипаж опального корабля. Помня о данных им инструкциях, воины приветство
вали соплеменников шутками и смехом, и вскоре вино полилось рекой. Услышав имя вошедшего, Вадим немного понаблюдал за воином и сразу смекнул, откуда взялось такое странное прозвище. Воин был прирождённым левшой.
Представив всех, кто сидел с ним за одним столом, Свейн стал расспрашивать ярла о новостях Нордхей– ма. Постепенно, увлёкшись, Сигурд и сам того не замечая, перешёл на истории обо всех нововведениях на родине. Очень скоро Вадим понял, что воины не очень– то и довольны этими изменениями. Впрочем, он мог их понять. Новоявленный император поспешил ввести налоги и подати, лишив всех ярлов права самим определять количество и качество наград, раздаваемых воинам.
Теперь каждый участвовавший в набеге воин получал строго фиксированную долю без учёта личных заслуг. Это никак не стимулировало проявление доблести и отваги в боях. Многие ярлы, недовольные таким положением дел, попросту оставили службу, отправившись искать заработок на стороне. Услышав слова Си– гурда, Вадим быстро пнул Свейна в голень и, усмехнувшись, спросил:
— А дочь свою, Грету, кажется, Олаф замуж отдал?
— А кто ты такой, чтобы спрашивать о его дочери? — насторожился воин.
— Это мой побратим, Валдин книгочей, — усмехнулся Рольф, с треском опуская на стол огромный кулак.
С уважением покосившись на сей весомый аргумент, Сигурд неопределённо хмыкнул и, глотнув вина, ответил:
— Даже если и так, какое ему дело до Греты?
— С неё вся эта история с враждой и началась, — пожал плечами Вадим. — Так что, расскажешь?
— Да нечего там рассказывать. Рыжий с одним королём бриттов сговорился, да кто-то его прирезал, слов
но кабана на бойне. Так что сейчас Грета сидит в доме Олафа и мечтает сбежать куда подальше. А разве ты, Свейн, не собираешь золото, чтобы уплатить виру и снова посвататься к ней?
— Нет, — решительно покачал головой ярл. — Не хочу терять свою удачу.
— А при чём здесь удача? — не понял Сигурд.
— Как это при чём? — возмутился Свейн. — Сам посуди. Рыжий пытался отдать дочь за бритта — его зарезали; хотел напасть на ромейский караван с зерном — и снова промахнулся. Устроил засаду на меня, а я вот он, здесь сижу. Нет уж, пусть лучше он сам со своими неудачами мучается, а девок в Нордхейме на мой век хватит.
— Хочешь сказать, что у тебя удачи больше, чем у конунга? — мрачно насупился Сигурд.
