поняла её.
Через названный срок постучала в двери к руководителю и, после уверенного «Входи», оказалась в кабинете.
— Присаживайся, — она кивнула на ближайший, к её рабочему месту, стул.
Стоило мне выполнить указание, как Марина Леонидовна продолжила:
— Распишись здесь, — дала расходник на зарплату, — здесь, — теперь ведомость, — и здесь, — приказ на увольнение.
В шоке смотрю на эти бумаги, а в голове мысль «Что за хрень⁈». Выразила я её, конечно, в более корректной форме.
— Извините, Марина Леонидовна, я не понимаю, вы меня увольняете?
— Всё верно, сегодняшним числом, так что зарплату за этот день ты получишь, не беспокойся.
— При чём здесь это? Почему вы решили меня уволить? — я действительно не понимала причин, ещё вчера всё было в порядке.
— Вера, я имею право расторгнуть с тобой трудовой договор. Поэтому, давай мы по-хорошему расстанемся, — отвечать на мои вопросы она явно не собиралась.
И что мне делать? Устроить истерику или отказаться что-то подписывать, гордо сложа руки на груди и заявляя, что никуда не уйду? А зачем? Такое поведение не в моём стиле. Потому я молча подписала везде, где меня просили, получила на руки деньги, даже больше, чем должна была, трудовую книжку и документы.
— Приятно было с вами работать, — решила быть вежливой до конца.
— И мне, Вера. — Она нахмурилась, словно решая логическую задачку. — Я, напоследок, совет дам, ты к нему прислушайся. Знаю, что тебе не так давно поступило предложение поработать, уж не представляю, зачем ты им понадобилась, но не отказывайся, в итоге всё равно вынуждена будешь дать согласие. Ты просто не сможешь работать в ином месте.
Вот и всё, вот тебе и причина увольнения — получите и распишитесь. Нет смысла устраивать допрос, как эта информация дошла до, теперь уже бывшего, руководителя, и почему она приняла такое решение. Остаётся лишь поблагодарить, что Марина Леонидовна не промолчала и сэкономила моё время. Значит, решили пойти иным путём? Не мытьём, так катаньем? Ладно, видимо, придётся узнать, что же это за зверь такой «Тень», и кто за ним стоит, так бесцеремонно вторгаясь в мою жизнь, не оставляя мне иного выхода. И там уже решить, чем же я так «приглянулась» и как с этим жить.
* * *
Уже следующим днём я стояла перед зданием, адрес которого мне сообщили вчера по телефону и думала: «А не решили ли мне отомстить за долгое сопротивление и отправить прогуляться по городу?». Почему-то в моей голове понимание о тайном отделе внутренних органов как-то не соотносилось с этим высоченным зданием в деловом квартале нашего города. Нет, ну правда, я больше ожидала какое-нибудь низенькое строение, с обшарпанными стенами, со старенькими машинами под решетчатыми окнами, про нутро предполагаемого здания вообще молчу, в моём воображении, там разве что тараканы не бегали — и только потому, что я себя уговорила их туда не впускать, так как боялась, что тогда точно из дома не выйду.
Ещё раз убедилась, что адрес верный и пошла ко входу. Внутри я сначала растерялась, и вовсе не из-за того, что здесь создавалось то же ощущение, что и в здании аэропорта: много пространства, высоченные потолки, бездушное убранство и множество людей. Нет, я застопорилась из-за того, что к лифту можно было пройти, только минуя охрану и автоматическую пропускную систему. А я здесь в первый раз, какой, к чёрту, пропуск? Прошлось обратиться к Валерию Семёновичу, как значилось на его бейджике, который делал вид, что пристально наблюдает за всеми посетителями, как того форма обязывает. Он меня отправил на ресепшен, там меня пытали на тему «кто такая, куда и по какому вопросу?». С горем-пополам, только созвонившись с офисом «Тень», написали временный пропуск. Это меня немного удивило, но, в большей степени, разозлило. Неужели, так сложно было заранее решить данный вопрос или, хотя бы, предупредить меня о пропускной системе, чтобы я не опаздывала к назначенному времени, чего я делать очень не люблю. Или что, решили, раз я пришла, значит, хватит с ней носиться, никуда уже не денется?
А тут ещё призрак привязался, пока я рядом с ресепшеном крутилась. И как назло, женщина попалась из серии «пока не выслушаешь — не отстанет», говорливая тётка, просто жуть. Поэтому первым, что я сделала, когда поднялась на нужный этаж — нашла дамскую комнату. Всё равно опоздала, можно добавить к этому ещё несколько минут, чтобы отвязаться от призрака, выслушав его просьбу. Она двоюродной тёткой того самого охранника оказалась, настоятельно требовала, чтобы я её «племяшу», как Елена его величала, сообщила, где клад лежит. Точнее, куда она запрятала дедушкины ордена и награды вместе с деньгами. Да всё не за просто так, её душенька желала, чтоб родственник на эти деньги ей плиту нормальную поставил, а не «тот куцый крестик, на который расщедрилась любимая родня». Пришлось пообещать, что подумаю, как просьбу передать, лишь бы оставила меня сейчас в покое. Загвоздка была в том, что мне здесь ещё работать, так что, просто подойти и сказать всё, как есть, не выйдет — раскрывать свои способности при данных обстоятельствах не самая лучшая идея. Ладно, позже что-нибудь придумаю.
Отделавшись от призрака, из-за болтовни которого я собственных мыслей не слышала, наконец-то добралась до кабинета, где должна была оказаться ещё полчаса назад. Интересно, а будущее начальство так же, как и я не приемлет опозданий, или мне всё же повезёт на этот раз?
Лишь после того, как секретарь мне позволила, я попала в кабинет, тогда и ответ на свой вопрос получила. Как говорится, надежда умирает последней. Моя корчилась в предсмертных муках прямо сейчас под грозным взглядом мужчины, единолично занимающим просторное служебное помещение. Меня саму, признаться, передёрнуло от тяжёлого взгляда тёмных глаз, я даже плечами повела, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.
— Пунктуальность, по всей видимости, не ваш конёк, Вера Максимовна.
И почему перед моими глазами встала картинка, где этот человек вместо слов просто забивает гвозди в гроб? В мой, наверное.
— Вы ошиблись, я задержалась по независящим от меня причинам, — отгоняя видение, постаралась произнести со всей твёрдостью, на которую была способна.
Раз со мной даже поздороваться не соизволили, то и я не стану — много чести. И так стараюсь заглушить раздражение, которое пытается высунуть голову и сказать какую-нибудь гадость. А дальше я сделала то, что в обычных обстоятельствах, никогда бы себе не позволила: под удивлённое молчание, прошествовала к креслу, которое явно стояло для посетителей, и с удобством в нём расположилась.
— Комментарии излишни, — глубокомысленно произнёс мужчина.
