Переживу.
— Как ты могла с ним пойти, он же извращенец?
Я такая дура, что убежала. Надо было ответить ему.
— Ты меня вообще слушаешь?
Нет.
— Нина, даже не знаю, как теперь тебя отмыть от этой грязи.
Отложив документ, которым я прикрывалась от Марии, в сторону, спросила:
— Какой грязи?
Убедившись, что нас не подслушивают, Мария тихо проговорила:
— Все думают, что ты очередная претендентка на год.
— Почему на год?
Слишком поспешно спросила. Сдаю себя с головой.
— Ты так и не зашла в чат? Там же скрины договора выложили, который они заключают с женщинами. Как вспомню подробности, так плеваться от отвращения хочется.
Неужели я снова полезу в этот чат?
— Мне это не интересно
Обязательно, только дома.
— Если не хочешь читать, то, будь добра, поверь на слово и прекрати общение с начальством. Иначе говорить будут не только про тебя, но и про нас.
Простите?
— А при чем здесь вы?
Мария смотрит на меня, как на дуру.
— Потому что Мы — одна семья, глупая.
Смотрела на нее и не могла поверить, что она это сказала.
Та, которая увела моего мужа.
— Извини, но мне нужно отойти в уборную. Закончим этот разговор потом, — как можно спокойней произнесла, прежде чем встать.
Спокойствие было фальшивым, внутри все лихорадило. С каждым шагом боль в груди разрасталась.
Зачем так со мной? Почему нельзя оставить меня в покое и дать затянуться ране? Нет, надо постоянно напоминать.
Вместо туалета я пошла в курилку, подумав, что смогу там побыть в одиночестве. Но и здесь призраки прошлого настигли в самый неподходящий момент.
— Вот ты где, Нина, я тебя везде ищу. Что ты здесь делаешь?
Вздрогнув, поспешно смахнула слезы и закусила губу, всем сердцем не желая поворачиваться к Ивану.
— Я скоро приду, не мог бы ты пока оставить меня одну?
Иван обошел меня и встал напротив, нагло вторгаясь в личное пространство.
— Вот о чем я и хотел поговорить. Но теперь уже поздно, и ты льешь слезы по генеральному. Молодец, Нина!
— Уйди, пожалуйста, — зажмурилась, сдерживая истеричные крики, рвущиеся наружу от слов бывшего мужа.
— Нет, Нина. Ты меня выслушаешь! Я понимаю, что, возможно, тебе хочется внимания мужчины, но этот тебе не подходит. Ты слишком…
— Какая?! — перебив, посмотрела со злостью в глаза, в которых любила тонуть ежедневно.
— Хорошая, а он плохой мальчик.
Иван сам поморщился от своих слов. Как с ребенком возится. Противно и ему, и мне.
— Скажи, ты помнишь, сколько мне лет?
Смотреть на мужа было даже забавно. На то, как бегают его глаза, рука разминает шею и рот открывается и закрывается вновь.
Он не помнит.
— Тридцать шесть? — сказал, после тщательного осмотра моего лица, словно видел его в первый раз.
Лучше бы он меня ударил, было бы не так больно.
— Мне тридцать, Иван, — горько улыбнулась,
— Ты выглядишь старше, — пожав плечами, засунул руки в карманы.
Насколько же ему было на меня плевать, что он не помнит, сколько мне лет.
— Скажи, я устраивала скандалы, когда ты решил уйти? Обижала тебя, может, обзывала?
— Причем здесь это?
Чувствует себя неуютно, а мне плевать.
— Ответь.
— Нет, ты не устраивала скандалы, довольна?!
Начал злиться, как обычно, когда я хотела получить ответы на свои вопросы.
