Глупая мышка.
— Нина Константиновна, единственное, что нужно объяснить Ивану Ивановичу — это то, что он должен перестать вмешиваться в Вашу жизнь и заняться своей. Вы в курсе, что на прошлой неделе он отговорил Ларису Викторовну Вас повышать? Потому что Вы, по его мнению, не в состоянии управлять отделом и принимать правильные решения. И самое любопытное в этом, что взамен лучшего сотрудника он предложил свою жену.
Он не мог так поступить. Не мог.
— Это правда. У Марии есть лидерские качества, а я не смогла бы руководить отделом.
Пыталась быть объективной, правильной.
— Не знаю, как Вы, но я сначала пробую, а потом делаю выводы, Нина Константиновна.
— Я не хочу пробовать, — тихо прошептав, отвела взгляд, чтобы он не увидел в глазах…
...как кричит душа от подлости бывшего мужа. Как стонет сердце от потребности быть желанной.
Евгений Эдуардович не стал комментировать мои слова, словно чувствовал, что я не в состоянии говорить. Даже когда шеф-повар подошел к нам, чтобы поинтересоваться, все ли нам понравилось, мой голос дрожал, пока я делилась впечатлениями.
Это было ужасно, чувствовать внимательный взгляд красивого мужчины и бояться, что он жалеет бедняжку.
Может, поэтому, когда мы ехали в машине обратно, от прикосновения его руки к моей я вздрогнула и сердито посмотрела на босса, отстранившись.
— Я хочу, чтобы Вы обратились ко мне, если Вам понадобится помощь, — проговорил настойчиво, проникая своим серым взглядом в душу.
— Зачем Вам это? — резко спросила.
Я злилась.
Злилась на себя, а не на него. Мне хотелось другого, как бы глупо это ни было. Мне хотелось флирта, сказки. И хоть немножко везения.
Кто бы знал, как я устала от серости своей жизни.
— Я сам бы хотел это знать, — мягко улыбнулся.
Зачем он так улыбается? Что им движет?
— Пообещайте, что обратитесь.
Вот упрямый!
— Не буду.
Поджала губы и отвернулась к окну.
— А я буду надеяться, что обратитесь.
Не став продолжать бессмысленный спор, ждала, пока наше совместное времяпрепровождение придет к концу.
Удивительно, как неловкость от дорогой обстановки улетучилась вместе с глупой надеждой.
А чего я хотела? Что такой, как он, может разглядеть во мне женщину? Когда я сама не могу этого сделать, смотря в свое отражение.
— Спасибо за обед, Евгений Эдуардович, — безэмоционально проговорила, прежде чем выйти из машины.
— Нина Константиновна, — остановил меня генеральный.
— Да?
Посмотрела на него и замерла.
Боже, он смотрит на меня, как во сне.
Горячо, дерзко и властно.
— Почему Вы решили, что я в Вас не заинтересован?
Что?
— А разве это не так?
Евгений вышел из машины и сократил расстояние между нами.
— Ваша невинность и робость не могли оставить такого, как я, безразличным, — усмехнувшись, наклонился ко мне непозволительно близко и зашептал: — Вы даже не догадываетесь, как животное внутри меня жаждет разбудить ваших чертей, Нина Константиновна.
Его голос цеплял постыдные струны моей души. Его слова волновали, манили к себе, как мотылька на свет.
Судорожно вздохнув, отошла от Евгения, краснея с каждым шагом все сильнее.
— Мне нужно идти, — пискнула и, развернувшись, поспешно пошла подальше от этого мужчины.
— Нина, подождите! — донеслось в спину, но меня было не остановить.
Я не просто сбежала от откровений красивого мужчины, я сбежала от себя.
Вернувшись на свое место, зарылась в бумаги, игнорируя всех, даже свои собственные метания внутри.
Еще и Мария, как надоедливая муха, читала нотации.
— Что ты натворила? Теперь на тебя все пялятся.
Плевать.
— Будут ходить слухи.
