– С песней? – хихикнула старшая.
Младшая кивнула и неожиданно ударила водяника огнем. Белое пламя охватило речную нежить. Пробушевав пару мгновений, пламя опало, не оставив от водяника даже пепла. Водяница заскулила громче, из ее глаз покатились слезы.
– Эге! – сказала старшая.
– Ага! – подтвердила младшая.
– Что делать будем? – спросила старшая девочка, глядя на плачущую водяницу. – По-моему, еще не все потеряно. Она сумела сохранить часть души, и это несмотря на то, что с ней сделали, и на то, что она была практически под полным контролем этой хищной нежити. – Старшая с презрением посмотрела на то место, где сгорел водяник. И строго добавила: – Убивать без причины – грех!
– Ага, – согласилась младшая, – но мы же не боги!
– Но попробовать-то можем? – улыбнулась старшая и, наклонившись к уху младшей, зашептала: – Сделаем вот что…
– Ага! – снова согласилась младшая. И, повернувшись к тихонько воющей водянице, строго сказала: – Закрой глаза и не дергайся!
Девочки ударили по речной нежити белым пламенем с четырех рук, пламя полностью закрыло водяницу. Из ослепительно-белого пламя постепенно превращалось в темное, почти черное. Пламя взметнулось и унеслось куда-то вверх, открыв стоящую с закрытыми глазами девушку. У нее была бледная синевато-зеленая кожа и роскошные синие волосы. Девушка была если не красива, то привлекательна и совсем не напоминала хищную речную нежить.
– Ага, – сказала младшая, – а неплохо получилось!
– Ага, – сказала старшая, и обе засмеялись.
– Что со мной? – спросила девушка с синими волосами.
– Вот, а я уже думала, что упокоивать придется, – кивнула старшая.
Синеволосая девушка дернулась, как от удара, и закрыла лицо руками.
– Не бойся, мы теперь тебя упокоивать не будем! Ты теперь не нежить, ты теперь русалка.
– Да, ты вполне могла бы стать русалкой, если бы не этот хищник, – подтвердила старшая. – Из таких, как ты, при других обстоятельствах святые получаются.
– Ага, – кивнула младшая и как-то грустно добавила: – Действия одинаковые, а результат разный! И после этого люди говорят, что они не жестокие. Да нет в мирах никого, кто бы был более жестокий, чем люди!
– Пытки, – тоже очень невесело усмехнулась старшая и пояснила широко распахнувшей глаза русалке: – Путь к святости и к тому, чтоб стать нежитью, через мучения. Свои или кого-то другого.
– А ты теперь русалка, значит так, тебе можно… – начала инструктировать вновь появившуюся русалку младшая девочка, рассказывая той, что можно делать, а что нельзя. – И еще у тебя есть магические способности, маленькие, но есть. Значит, ты хозяйка этой речки, поэтому не должна допускать сюда всякую нежить, особенно водяников и водяниц! Поняла? – закончила вводный инструктаж младшая девочка.
Русалка кивнула и спросила:
– Ты сказала, что я без любви не смогу! Что ж мне делать? Как быть? Я ж под водой…
– Темнота! – фыркнула младшая девочка. – Просто подводная темнота! Под воду тащат тех, кто не хочет, а ты сделай так, чтоб с тобой хотели, и не тащи под воду! Ты же сейчас не под водой, и как? То-то же!
– А как мне сделать так, чтоб со мной…
– Ох! Беда мне с этими темными русалками! – всплеснула руками младшая девочка и оглянулась, наверное ожидая увидеть стоящую за ее спиной толпу темных русалок.
– Очень просто, – пришла на помощь младшей старшая, – тут много путников ходят и ездят. Немного выше есть брод, построй там мост. Сделай место, где проезжающие могли бы отдохнуть. Тебя будут благодарить, ведь тот, кто защищает, – достоин благодарности. Ну не тебя, а того, кто это все сделал, а это как раз будешь ты! Тогда ты сможешь показаться людям. Поняла?
Русалка кивнула и спросила:
– А как мне мост построить?
– Ты же хозяйка речки! – не выдержала младшая. – Бобров подгони, пусть деревья валят, лосей, чтоб перетаскивали! Медведей, чтоб укладывали бревна. И следи, чтоб они ровно клали! Хозяйка речки – это хозяйка не только воды, а всего, что вокруг! Поняла?
Русалка закивала, а старшая девочка вдруг сказала:
– А имя у тебя есть? Меня Милана зовут, а ее, – старшая показала на младшую, – Лионелла. Тебя как?
Русалка стушевалась, она или не хотела оставлять себе прежнее имя, или память о нем стерли последние события.
– Тяжелый случай, – вздохнув, произнесла Лионелла. – Вот так, сначала сделай русалку, потом расскажи, что ей делать, а потом еще и имя придумай! Мил! Так мы никогда не доберемся до Венисии.
У русалки снова брызнули из глаз слезы, Милана обняла ее, хотя русалка была на полголовы выше девочки, та стала ее гладить по голове, утешать:
– Ну не плачь, не плачь! Мы с Лионеллой как бы твои новые родители, если мы тебе имя дадим, возражать не будешь?
Русалка замотала головой, старшая девочка предложила:
– Давай назовем тебя Лимилой, в честь нас с Лионеллой. Согласна?
Русалка радостно закивала, а Лионелла засмеялась и торжественно заявила:
– Нарекаем тебя, безымянная русалка, Лимилой! И ручей этот, бывший до сих пор тоже безымянным, отныне будет носить название – речка Лимилы! Да услышат все, кто еще слышать может. А кто будет против, будет иметь дело со мной!
Девочка произнесла это очень торжественно, когда она произнесла последние слова, лес перестал шуметь, установилась необычайная тишина. Русалка отчетливо поняла, что эта речка именно так и называется и об этом будут знать все, кто здесь пройдет или проедет. Русалка по имени Лимила попыталась опуститься перед младшей девочкой на колени, но старшая удержала ее от этого. Глянув на русалку, она сказала:
– Как бы тебе ни было неприятно это вспоминать, расскажи мне, кто сделал это с тобой?
У русалки снова потекли слезы, она заговорила глубоким красивым голосом:
– Я жила в поселении Малые Охлюпки… Появилась ватага лихих людей… Главаря их звать Коська Кривой.
Глава 2
В лесу, на болотах
Рен Вир сидел за столом один. Он лениво потягивал пиво, размышляя над своей тяжелой судьбой. Судьба действительно тяжелая, особенно в последнее время. Рен был наемником вот уже как десять лет. Когда он дезертировал из пятого корпуса зелийской армии, то думал больше никогда ни к кому на службу не идти, вообще покончить с любой службой. Это так хорошо, когда над тобой нет командиров, особенно командиров-придурков, умных-то Рен еще был готов терпеть. Но умные оказались хуже придурков. Дурак хоть делает глупость, и всем видно, что это глупость, а когда предает тот, кому ты доверял… Это больно, очень больно. Но гражданские дела у Рена не задались с самого начала. Попытавшись заняться торговлей, бывший сержант элитного подразделения прогорел вчистую. Мало того, пришлось еще быстро уносить ноги из города, потому как после беседы с нечистыми на руку компаньонами за Реном гонялась вся городская стража. Ну не сдержался, поломал руки-ноги подлецам. Потом попытки устроиться на более-менее приличную должность в городскую стражу другого города тоже провалились. Нет, как раз умелого бойца взяли с радостью, но он оказался слишком честным для городского стражника. Пришлось заняться тем, что бывший сержант умел делать лучше всего, благо стычек между всякими баронами да графьями хватало. Но одно дело, когда ты служишь в регулярной армейской части, совсем другое, когда у барона-разбойника, пусть и благородного. Рен и тут сорвался: когда дружина его нанимателя взяла замок соседа, победители бросились грабить и насиловать, – бывший сержант не выдержал. В общем, Рен снова еле ноги унес, предварительно избив своего нанимателя и перебив треть его дружины. Потом были попытки поработать телохранителем, но те, чье тело брался хранить Рен, были, мягко скажем, не очень того достойны. Последний наниматель оказался порядочным человеком, но умер. Умер от лихорадки. А его наследники обвинили Рена в том, что тот не смог уберечь их богатого родственника, и зажали жалованье бывшего сержанта, жалованье за три года. Ведь Рен хранил деньги в банке своего нанимателя, после смерти которого банк перешел к наследникам. Сколько того жалованья было, по сравнению с основными активами? Но, как говорят, человеческая жадность не имеет границ, особенно когда это чувство можно проявлять безнаказанно. Рен попытался убедить этих трех наследников, что так делать некрасиво, но это не помогло вернуть деньги, к тому же пришлось снова уносить ноги. Так получилось, что в Гринее слишком многие были недовольны сержантом, а в Зелию возвращаться ему самому не хотелось. Там, может, и забыли о бывшем сержанте, слишком давно он дезертировал, но не хотел сам Рен, душа не лежала. И теперь бывший сержант элитного подразделения шел в Венисию, говорят, там будет какая-то заварушка, а где заварушка, там всегда хорошие рубаки нужны. Только вот венисийцы набирали солдат в палубные команды, получалось, что придется драться на море, и не только драться, но и матросом поработать. А как оно будет, на корабле-то, Рен не представлял, хотя драка, она везде драка, качающаяся палуба под тобой или штурмовая лестница, прислоненная к стене замка. А матросом…
