Книга Причудливые виражи - Валерий Столыпин

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82

— Антон Фёдорович, может потом, когда придёшь, я не готова?

— Не капризничай. Сказано сейчас, значит сейчас. Чтобы через пять минут готова была.

Поначалу Марина плакала от такого обращения, потом свыклась, стала считать, что её неправильно воспитывали. Муж, мол, всему голова, он хозяин и этим всё сказано. А то, что много работает — что поделаешь, должность обязывает.

Дискомфорт Марина испытывала колоссальный, но терпела. Думала, что перебесится.

Она никак не могла в толк взять, куда подевалась любовь и что взамен неё получила? Чувства против достатка — такой размен её никак не устраивал.

От обладания дорогими шмотками Марина наслаждения не испытывает. Лучше бы вернуть чувства и отношение, как вначале было.

Время от времени её так накрывало, что хотелось покончить со всем разом, включая себя, радикально. Только не по-людски это.

Развод просила — не даёт.

Я, мол, коммунист. Развод на имидже может сказаться, да и должности могут лишить. Чиновник обязан быть безупречным, безукоризненно порядочным и семейным.

— Что там у него за деловые встречи по ночам? О чем и с кем они там до утра совещаются? Одним бы глазком взглянуть, минуточку послушать, — мучилась неосознанными сомнениями Марина. — А наряжается-то как. Новое бельё по несколько раз в день меняет, стиранное на работу не оденет.

— Дурной тон, коллеги и подчинённые не поймут, если одежда небезупречна, — объяснял муж.

— Непонятно. Кто у него трусы проверяет, или ему перед коллегами дефилировать приходится?

Вот и увидела сегодня невзначай одну из проверяющих эти самые трусы сотрудницу.

Вошла в кабинет на цыпочках, Антон Фёдорович не позволял дома так ходить, чтобы слышно было. Обучилась этому мастерству на свою голову.

Увидела и обомлела. Белая рубашка, галстук, а портки спущены.

Антон с силой пихал своего коня меж тоненьких ножек в шикарных туфельках.

Марину Леонидовну чуть не стошнило.

Верила ведь она Антону. Как себе верила. А он…

Муж энергично, сноровисто, размеренно работал на ниве сексуального удовлетворения, никуда не торопясь, с большой амплитудой. Видимо представлял, что распекает или наказывает подчинённую на важном совещании. Марина это так поняла.

Ноги девицы болтало по вертикали. Антон рычал, девочка стонала.

Любовники видимо были на пределе, потому, что не замечали ничего. Невольно подумалось, что её время ушло, что она уже старуха.

— Руководитель, наставник. Молодое поколение обучает секретам профессии. Правда не руками водит, чем-то иным, но энергично, по партийному.

Видимо, исходя из предчувствий, она была готова увидеть нечто подобное. Шок прошёл довольно быстро.

Реакция на происходящее была спонтанная, но чёткая.

Марина Леонидовна подошла к голубкам на цыпочках, ласково, нежно положила мужу руку на плечо.

Антон Фёдорович вздрогнул от неожиданности, обернулся. Мокрая штука вывалилась из глубины вагины, принялась сморкаться. Похоже, предохраняться любовники не собирались.

— Неприлично, Антон Фёдорович, на такой должности да с насморком. Надеюсь антибиотики не понадобятся.

Что Марине взбрело в голову — непонятно, да и не думала она так поступать, само вышло. Марина Леонидовна левой рукой с силой сдавила мошонку мужа, правой с размахом хлёстко врезала по его лицу.

Удовлетворения не получила, но исполнила ещё один дубль для надёжности, затем отпустила мужское достоинство, брезгливо вытерла руку измазанную в сперме о промежность любовницы с раздвинутыми ножками.

Всё это время Антон Фёдорович стоял, корчась от боли, с открытым ртом и лихорадочно пытался вдохнуть.

Вела Марина Леонидовна себя по-царски, очень достойно, словно на приёме у короля: медленно, с уважением плюнула любимому в харю, затем церемонно откланялась, развернулась и, гордо подняв голову, медленно вышла из кабинета.

Истерика у неё началась позже, когда осознала, что всему конец, что только что размазала на чужом женском животе свою любовь, что прошлого уже не вернуть.

— А ведь Антон каждый вечер на совещания ходил. И в выходные. Сколько же баб он успел за это время оприходовать? А меня насиловал по-быстрому. Вот такая любовь!

Марина Леонидовна допила вино прямо из горлышка, уселась в лужу и начала класть грязные блинчики на голову.

Только когда вся превратилась в комок грязи, опомнилась, осознала, что никуда от Антона уходить не собирается.

— Сам напросился. Впредь без отчества обойдётся. Не достоин. Это он на службе пан, а дома пусть теперь сам на цыпочках ходит. Относительно секса сама буду решать. Да, справку, справку нужно потребовать. И самой провериться не мешает.

— Имидж значит, статус? Будет тебе статус. Теперь тебе репутация дорого обойдётся. Завтра же лечиться начну, от стресса и сексуальной неудовлетворённости, и жить буду, как мне, а не ему нужно.

— Той профурсетке, что ножками дрыгала, лет семнадцать, не больше. Хотя, кто их, нынешних поймёт, ещё в школе науку соблазнения постигают. Да то их личное дело. Ах, Анотон Фёдорович, ай пройдоха, ай пошляк, ай кобель. Ну да ладно, клин клином вышибают. Найду и я себе отдых для души, покажу, что почём. Всё прощала, но такое…

— Имидж большому чиновнику портить не годится, себе дороже. Но своё фи покажу. Как аукнется — так и откликнется.

— Видно, для того, чтобы об меня ноги не вытирали, нужно стать настоящей стервой. Стану. И цену себе сама назначу. Большую цену. Хочу настоящего горячего секса, чтобы пар из ушей, но не мимоходом, а с чувством. Влюбиться хочу.

— Душа требует сатисфакции, отдохновения и праздника. Но сначала успокоиться нужно и себя надлежащим образом преподнести. Принцесса, говоришь?

Грязь в луже оказалась настоящая, жирная, прилипчивая. Марина Леонидовна дошла до пруда, посмотрела на холодное солнышко, которое всё ещё светило, словно правда было лето, на свинцовую воду, и неспешно, с достоинством забралась в него прямо в одежде..

Мылась долго, словно с удовольствием. Видимо адреналин в крови притупил чувства. Продрогла до самых костей, но больше не плакала.

Антон Фёдорович был дома, неуверенно покашливал в своём кабинете.

Марина сбросила с себя мокрую одежду, осталась лишь в украшениях из золота, энергично намяла соски, чтобы эротично набухли, и в таком виде прошлёпала в кабинет.

— Там в коридоре грязь, прибери, любимый. Шмотьё отнеси на помойку. Я пока погреюсь в ванной. Да, кофе мне сделай и денег на завтра оставь, да не жмись. Мне теперь много денег нужно будет.

— Это, Марина Леонидовна, я…

— Проехали. Плевать я хотела на твои похотливые подвиги. У нас с тобой, милый муженёк, новая жизнь начинается. А пока делай, что сказала. Два

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82