сопротивляться, то разрешаю физическое воздействие, типа битой по затылку и в багажный отсек.
– Заметано! – опрокинула Люся и протянула ладошку вперед. Получив одобрительную «пятюню», отвернулась к окну и начала рассуждать.
– Вот завидую я им. Ты представляешь, мы сидим в душном офисе по 8 часов в сутки, передвигаемся на работу под землей, тратя на поездку по 2 часа в день, а у них море, пальмы и такая красота.
Автобус тронулся с места. А Игорь решил поддержать беседу.
– Знаешь, я сомневаюсь, что они ценят это. Человек в принципе неблагодарное существо, которое не способно ценить что ему дано. Вот, например, мы все люто не любим зиму. Холод, гололед, сугробы. А 50 % населения земли снег видели только на фото. И они, возможно, готовы отдать полжизни, чтобы почувствовать, как на щеке тает снежинка, как это с разбега прыгнуть в мягкий сугроб или просто скатиться с горки на лыжах. Вот ты сама, когда последний раз этим наслаждалась?! Уверен, что не ответишь, потому что это стало повседневностью. Мы не умеем радоваться мелочам. Человеку всегда чего-то мало, всегда чего-то не хватает. В поисках того, что нам и не нужно вовсе, мы создаем эту бесконечную мышиную возню. Хорошо учиться, чтобы найти хорошую работу, чтобы получать много денег, чтобы ни в чем себе не отказывать в дальнейшем. Но лучшие годы жизни тратим за партой, гробим здоровье, пока оно есть, остаемся не с тем, кто реально нужен, а с тем, с кем выгодно, если меньше повезет с кем придется. И вот ты старый, дряхлый дед. Из ярких воспоминаний в лучшем случае свадьба, пара отпусков, пара выходных на даче с друзьями, да и рождение ребенка. А жизнь уже закончена. И каждый это понимает, хоть мы и крутимся как белка в колесе, но никто же из нас не белка. Но вырваться из замкнутого круга без негативных последствий практически невозможно.
– Грустно все это – тяжело вздохнув промолвила Ангелина.
– Поэтому жить надо здесь и сейчас. И пускай после смерти ангелы с демонами борются за тебя для взятия автографа.
Под такие беседы и доехали до отеля. Разошлись по номерам чтобы переодеться. Встретились за обеденным столом. Оба хорошо нагуляли аппетит и во время еды практически не разговаривали. И снова в автобус на экскурсию.
Город художников находился на склоне какой-то горы. Окружённый лесами. Поражал своей средневековой самобытностью. Узкие улочки, сложенные из круглого булыжника, здания архитектуры XVI–XVII веков из каменной кладки, полное отсутствие рекламных вывесок, винтажные окна с католическим орнаментом, низкие каменные лестницы, горшочки с цветами, прикрепленные к фасаду зданий.
После экскурсии группе дали время свободное время. Наша пара, естественно, не теряя ни минуты, побежала исследовать каждый уголок этого сказочного места. Потеряв ориентацию во времени и немного заблудившись, по возвращению на площадь автобуса с туристами уже не оказалось.
– Ну вот, это из-за тебя!!! – начала возмущаться Люся – И куда нам теперь?! Я и сумочку с собой не взяла, а деньги все там.
– Ахахах, это так по-женски, в общих промахах винить мужчин – издевательски подколол Игорь.
– Да как они могли вообще уехать без нас?! – продолжала свое возмущение Ангелина.
– Ну, Люсь, хорош, ты ж понимаешь, там около 20 щей, загрузились и уехали. – Пошебуршав в кармане, достал стопку местной валюты – 100 песо, мда… не густо. Ладно, пошли.
И туристы двинулись в сторону выхода из города. Подошли к автобусной остановке, тут к ним подбежал бродячий пес. Весь исхудалый, немного облезлый. Жалостно карими глазами стал просверливать до самой души, будто пытаясь достучаться до сердец, и вызвать хоть чуточку сострадания, будто говорил: «Я тоже живой. Я тоже хочу жить».
– Ну и от куда ты, друг? – заботливо погладил по шерстке на голове Игорь.
Ангелина не оценила этот жест и всматривалась в остановку, продумывая план побега. И каково было ее удивление, когда она увидела, как Игорь покупает кусок мяса в палатке и отдает его псу.
– Ты что на последние деньги купил бездомную псу еды? А тебя не смущает, что мы в другой стране, без денег, и не ясно как нам добираться до отеля? – возмущению женщины не было предела. Её переполнял страх перед сложившейся ситуацией.
– Ну не совсем без денег, 20 песо осталось – невозмутимо ответил Игорь – А теперь отключи эмоции и включи логику. Ты сейчас умираешь от голода? Нет! А он может умереть. Вот и вся разница между нами.
Ангелина была не то что бы в недоумении, она была просто в ярости от такой логики. Она на другом конце света, без денег, в сотне километров от отеля, а её жизнь приравняли к жизни бродячей собаки.
Зоозащитник в это время уверенным шагом пошел в сторону припаркованной старенькой машины с пожилым мужчиной за рулем. И начал о чем-то с ним разговаривать. Видимо языковой барьер все-таки возник, так как он упорно тыкал в телефон и показывал водителю. После беседы, занявшей около трех минут, повернулся к своей спутнице, улыбнулся и спасительно махнул рукой. Они быстро загрузились в машину и поехали до отеля.
Уже в машине Ангелина успокоилась. В дороге её разморило, и она неосознанно уснула на плече Игоря. Да он в общем то был не против и боялся лишний раз пошевельнуться, чтобы не разбудить сладко посапывающую девочку.
В отель вернулись, когда на улице стало смеркаться и по всей территории стали зажигать огни. Взяли в баре поднос и пошли уже на привычные шезлонги.
– Стэлс, а почему ты слушаешь такую музыку – обратилась к парню Ангелина, поудобнее устроившись на лежаке и попивая пиноколаду.
– Какую такую? – с долей иронии поинтересовался Игорь, делая вид, что не понимает, о чем речь.
– Ну ты же меня понял, агрессивную, депрессивную.
– На самом деле агрессии, как таковой, там нет. Ну а если уж быть предельно честным. Все с детства. Так что Зигмунд Фрейд, хоть я его и не большой фанат, но в чем-то прав. В детстве я был изгоем. Я рос без отца, был довольно замкнутым ребенком, мне тяжело было находить общий язык со сверстниками. В школе меня постоянно шпыняли, я просто ненавидел перемены, ведь именно в это время происходило самое зверство. А дети – самый жестокий народ. Я помню, как-то написал любовную записку, очень мне нравилась одна девочка, одноклассница. А вместо ответа, она зачитала её перед всем классом на перемене. Я был готов со стыда провалиться под землю, сгореть, собрать свой пепел и снова его поджечь. По
