Но руки у сыщика еще долго болели.
Глава 3. В отсутствие начальства
Конец апреля выдался для Лыкова с Азвестопуло совершенно бездельным. Они неспешно готовились к совещанию по борьбе с преступностью, которое намечалось на конец июня. После трепки Жоржику Могучему никаких боевых поручений им не давали. Драчевский был посрамлен, поскольку Алексей Николаевич вновь показал класс. Филиппов расписал действия коллеги в ярких красках, министр даже пожелал узнать из первых рук, что там случилось на Обводном канале. Статский советник доложил и удостоился устной благодарности. А потом наступило время, когда можно было безнаказанно переливать из пустого в порожнее.
Дело в том, что начальство Лыкова словно растворилось. Джунковский уехал сначала в Берлин готовить визит государя по случаю свадьбы дочери кайзера. После чего отправился по нашим городам, которые августейшее семейство собиралось посетить в ходе юбилейных торжеств. На Фонтанке Владимир Федорович появлялся редко и от текущих дел отмахивался: заботы о безопасности царя съедали все его время.
Белецкий же отошел от дел по семейным обстоятельствам. Его жена отравилась рыбным ядом и едва не отдала Богу душу. Вот уже вторую неделю бедная женщина находилась между жизнью и смертью, и доктора не давали никаких прогнозов. Степан Петрович переселился к ней в больничную палату, где дневал и ночевал. Раз в день ему привозили туда неотложные бумаги. Текущие дела вел первый вице-директор Кафафов. Он не обременял Лыкова с помощником заботами, и те могли хоть вообще не появляться в присутствии.
В конце концов Азвестопуло не выдержал и заявил шефу:
– Пора воспользоваться ситуацией.
– Это в каком же смысле?
– Весна в разгаре, Алексей Николаевич! Щепка на щепку лезет.
– Ты, сын Зевса! Думай о службе. Женатый человек, двое детей, а туда же…
Грек язвительно парировал:
– Есть и деды при внуках, которые туда же. А потом учат морали.
Лыков осекся. Он еще зимой, когда лечился от ранения, завел роман с тридцатилетней жевешкой[19].
– Ну…
– Не «ну», а подпишите согласие на мой отпуск, – потребовал коллежский асессор. – На десять дней всего. Съезжу и вернусь.
– А куда намылился?
– В Смоленск.
– Батюшки, – удивился статский советник. – Что ты там забыл?
– Это вы забыли. Помните ту барыню, что ехала с нами в соседнем купе?
Алексей Николаевич наморщил лоб:
– Которая показывала нам разницу между корсетами? На себе. Как бишь ее звали? Августа Евлампиевна Мапететт?
– Она самая. Согласитесь, аппетитная штучка, а?
Шеф не стал спорить. Привлекательно-порочная дама и у него вызывала нескромные мысли – всю дорогу, пока они ехали из Владивостока домой. И он даже сумел получить при расставании в Москве ее смоленский адрес. А Сергей не сумел.
– И как ты найдешь нашу русалку? – спросил Лыков, но тут же сообразил и изменился в лице: – Что, залез ко мне в стол?
– Вы мне сами рассказывали, как шарили в столе у Благово, когда были в моем возрасте, – не тушуясь, вновь поддел шефа помощник.
Он вынул из кармана телеграфный бланк и помахал им:
– Вот, уж и ответ получен.
– Ты с ней списался?
– Так точно, ваше высокородие. Текст был такой: буду днями в Смоленске, хочу зайти в гости.
– И?
– Ответила, что ждет.
Сыщики помолчали. Лыков раздумывал. Ну, хочет Сергей погулять на стороне. Как будто он, Лыков, сам без греха. Время для отпуска удобное, начальству не до них – когда еще такое будет? А инструкцию чинам сыскной полиции Алексей Николаевич и без помощника напишет…
– Извини, поездку на казенный счет я тебе сделать не смогу. Джунковский велел Лерхе обосновывать все командировки ему лично рапортами через голову Белецкого.
Тайный советник Лерхе заведовал в Департаменте полиции счетоводством и финансовой частью. Он знал товарища министра смолоду, пользовался его доверием и потихоньку наводил порядок в запутанных делах департамента.
– А я и не прошу. – Азвестопуло картинно похлопал себя по карману: – Продал шкурки соболей. Втрое дороже, чем купил, правда! Деньжата на поездку есть. А одну шкурку ей привезу, чтобы стала покладистей.
– Махер[20] с полицейским билетом! Правду говорят, что из одного грека десять жидов можно выкроить. Доиграешься – поедешь обратно в Сибирь соболей гонять.
– Что вам привезти из Смоленска? Говорят, там вкусные конфеты делают. Внуков побалуете.
Статский советник махнул рукой:
– Были вкусные, да сплыли. Искусство утрачено, теперь там сладости как везде.
– Ну, что тогда? Пастилы и здесь полно.
– Ты голову свою бестолковую привези в целости, вот и будет мне подарок.
Так они решили накоротке вопрос, который тогда показался пустячным, но потом имел серьезные последствия. Более того, Алексей Николаевич сам отнес Кафафову прошение Сергея о десятидневном отпуске. И на вопрос вице-директора, позволяют ли отлучку помощника текущие дела, беззаботно ответил:
– Именно сейчас можно. Высокому начальству не до нас.
Кафафов прослужил в судебном ведомстве двадцать четыре года. В Департамент полиции он пришел по соглашению бывшего министра внутренних дел Макарова с Щегловитовым, но оказался вполне порядочным. Константин Дмитриевич по прежней службе хорошо знал Лыкова, был с ним на «ты». И не стал обижаться, что сыщик не отнес его к высокому начальству. Сам грек, он благоволил к Азвестопуло и подписал приказ о его отпуске с 25 апреля по 5 мая.
Сергей получил из рук шефа бумагу и едва не расцеловал ее. Вот что весна с людьми делает!
– Ну, полетел. Машке скажу, что поехал в командировку. На ревизию ихнего сыскного отделения. Вы уж того… подтвердите, если она вдруг спросит.
– Ступай, охальник.
Лыков отпустил помощника и забыл о нем. Что может случиться с таким тертым парнем в красивом древнем городе?
Вдруг на четвертый день его срочно вызвал к себе Кафафов. Он был сам не свой.
– Вот, читай. – Вице-директор протянул чиновнику особых поручений телеграмму. – Только что пришла. Как твой помощник оказался в Смоленске? И что это за женщина?
Лыков прочел текст и не поверил своим глазам. Полицмейстер Смоленска Гепнер сообщал в Департамент полиции, что их чиновник коллежский асессор Азвестопуло арестован по обвинению в убийстве дворянки Августы Мапететт. Улики бесспорные, подозреваемый помещен под стражу, открыто дознание. Гепнер просил прислать к ним представителя департамента для выяснения необходимых вопросов.
