будешь. Вот так!
Нивирт замер озадаченно, хлопнул пару раз глазами и добавил задумчиво:
– Слушай, а может, мне её убить? Вдруг тебя отпустит?
– Я тебе убью! – засмеялся Эл и отвесил ему подзатыльник. – Пошли! Братва заждалась теперь…
***
Ох, ну и денёк выдался! Жаркий, как и предполагалось с утра. И не только по погоде. Эливерт не вернулся к полудню. Отправил пацанёнка с запиской, чтобы Аллонда ждала его только к вечеру.
Сходка затянулась. Обсуждали новое дельце. Хотелось провернуть что-то серьёзное и дерзкое.
У Нивирта чесались руки добраться до денег, что король выделил на укрепление северных рубежей и самого Эсендара. В Кирлии всё чаще говорили о назревающей войне с Севером. И король Кенвил, похоже, решил подготовиться к нападению заранее и послал в Эсендар целый отряд своих рыцарей и сундук с крупной суммой денег.
Эту мыслишку Эл сразу отмёл…
Во-первых, переть на целый отряд рыцарей, охраняющих казну, даже из хорошо продуманной засады, он счёл самоубийством. С другой стороны, грабить казну на пороге войны было как-то подло и не патриотично.
На возражение Нивирта, что они, дескать, северяне, и грабить южную казну это как раз патриотичнее некуда, Ворон со смешком сказал:
– Так что же ты тогда делаешь тут, друг мой? Вали в свой Герсвальд!
– Сам знаешь, меня там на первом же дереве вздёрнут! – обиделся Нивирт.
– Вот именно, – кивнул Ворон. – А тут ты, гад неблагодарный, третий год жируешь и радуешься жизни! Так вот и скажи спасибо южной земле! Кирлия теперь наша с тобой новая родина. Её и будем любить, беречь, а если прижмёт – и защищать!
Он оглядел своих ребят.
– Военную казну грабить – запрещаю! А вот северянам насолить – правое дело. Торговля-то пока у нас ещё идёт полным ходом. Я тут разузнал про несколько крупных торговых обозов из Энлисгорта, которые в наш славный город прибыли. Товары купцы северные уже почти распродали. Через неделю, примерно, они отправляются обратно. Поедут все вместе, чтобы безопаснее было. И все деньжата, что за это время наторговали, разумеется, с собой повезут. Так вот я думаю, а не проводить ли нам их в путь-дорогу? Немного…
Потом ещё долго всё обсуждали, решали, что да как…
Как разведать, каким путём поедут обозы. Где засаду сделать. Кто нападать будет, кто прикрывать, так чтобы без потерь обошлось. Как обратно потом вернуться, чтобы самим в западню какую-нибудь не угодить. Где сходку собрать, добычу поделить. Вопросов много, забот ещё больше.
Пришлось кое к кому наведаться. Потом вернуться в назначенное место, чтобы снова с ответственными парнями перетереть.
Он набегался так, что ноги уже гудели. Да ещё жара доконала.
К вечеру Эливерт мечтал об одном – упасть и не вставать. Но он обещал Аллонде ужин в «Кубке», и нельзя было обмануть её ожидания.
К счастью, она уже принарядилась, и можно было выдвигаться сразу. Эливерт умылся и переоделся по-быстрому. И они отправились в один из лучших трактиров города.
Наверное, от усталости (или от вина) у него жутко разболелась голова. И он нетерпеливо поджидал возможность утащить подругу обратно домой.
Повод нашёлся быстро. Эл вспомнил, что оставил свой бесценный подарок в спальне, когда переодевался.
Аллонда, разумеется, захотела поскорее глянуть, что там за гостинец такой, и ему попеняла – дескать, сейчас бы сидела тут, красовалась.
– Да ладно, не в последний раз ведь… – улыбнулся он. – Пойдём домой?
Она кивнула с улыбкой.
***
Аллонда умчалась наверх примерять ожерелье, и он, услыхав её восхищённые возгласы, непроизвольно улыбнулся. Голова по-прежнему раскалывалась, но радость любимой отвлекла на мгновение от таких мелочей, как усталость и боль. И всё-таки, чтобы такое сделать… Выпить может настойки какой-нибудь? Как-то Аллонда лечила его с похмелья…
Он распахнул резную дверцу буфета на кухне, оглядел мелкие скляночки, пустую посуду… И замер.
На сердце похолодело, когда он увидел круглый тёмный флакон. Он знал, что это такое. Не первый день на свете живёт. И всё равно не поверил своим глазам. Взял в руку, покрутил, откупорил крышечку, в нос ударил горький запах полыни.
Захлопнул и так и остался стоять у раскрытого шкафчика.
Аллонда слетела вниз по лестнице, довольная как никогда… Увидела его и тотчас перестала улыбаться.
– Зачем? – тихо выдавил он из себя. – Зачем тебе это?
– Это я тебя хочу спросить: зачем ты суёшь свой нос, куда не просят? – голос белокурой прозвучал сухо и зло, его вопрос явно не пришёлся ей по душе.
– Я спрашиваю, зачем тебе эта дрянь? – рявкнул Ворон.
Глаза сверкали как лёд на солнце. Он отчаянно пытался сдержаться и не рычать, но вышло не очень.
Она вздрогнула и ответила уже совсем другим, примирительным тоном:
– Ну чего ты раскричался? Мало ли, что там у меня стоит в шкафу. Подумаешь, купила на всякий случай…
– На какой случай, Аллонда? – прошипел он. – Хочешь травить наших детей? Зачем тебе это? Ты готова убить своего ребёнка? Моего ребёнка!
– О, Небеса! – взбеленилась она. – Что ты устроил на пустом месте? Каких детей убивать? Нет никаких наших детей. Я не беременна. И я это не пила!
– Но собиралась?
– Не собиралась я ничего. Не знаю, зачем мне это зелье. Просто купила…
– Просто так не бывает ничего! Почему ты не хочешь детей? Ты от меня детей не хочешь? Объясни причину! От меня?
– Хватит на меня орать! Прежде чем за детей говорить, ты женись на мне сначала!
– Да я хоть сегодня готов! А тебе оно надо? Не уверен я что-то... Надоели мне твои выкрутасы! Почему тебе так нравится издеваться надо мной? Я же обещал тебе – будут деньги, будут в срок, будет дом, будет свадьба… До осени два месяца осталось, а теперь, может быть, и раньше всё выгорит. И будешь ты моей женой. Так что тебе мешает дитя выносить? Что?
– Вот после свадьбы и про детей поговорим. А ублюдков я плодить не собираюсь…
– Ублюдков… Так ты о детях, да? – зло усмехнулся он и швырнул со всей дури в стену пузырёк.
Склянка буквально взорвалась, разлетевшись на тысячу осколков, маслянистое тёмное пятно расплылось по светлому дереву.
Аллонда испуганно вскрикнула.
Она никогда ещё не видела его настолько злым, как бы они прежде не ссорились. И сейчас явно испугалась по-настоящему. Но смелости ей было не занимать, как и
