все темнее. А меня, беленькую-то, все равно видно хорошо будет! Здорово Крате, с ее расцветкой можно спокойно спать до самого утра. А мне оставалось лишь вздыхать.
Устала я сильно. Ломило не только ноги, но и копыта. За гриву нацеплялось неприлично много всяких веточек, листочков и паутины.
Ох, и чем еще передать свои страдания?! Плохо мне было! Плохо!
И когда я уже совсем отчаялась, случилось чудо. Самое что ни на есть взаправдашнее. Ко мне, весь сияющий, вышел он. Нет, я вообще не знала, кто он, и что тут делал. Но ведь чудо же! А как еще назвать явление незнакомого мне существа посреди леса темной ночью прямо перед прекрасной отчаявшейся единорожкой?
Мне даже мысли не пришло, что он может оказаться кем-то из тех, о ком рассказывали в долине. Хотя, появись передо мной и волк-единорогоед, я бы и тому обрадовалась. Наверное. Или скорее всего… уже не столь важно.
Это существо, вильнув двумя хвостами, резво попрыгало перед мордой, а потом замерло. Чего от меня добивались – не поняла. Видимо, мой спаситель разочаровался в такой реакции, потому что тут же больно схватился своими шестью лапками за гриву и нагло взобрался на шею. И кто кого спасал?
Бесцеремонно он ухватился за мою красоту и потяну вправо. И тут я поняла – меня использовали как обычную лошадь! Нет, в другой ситуации я бы просто сбросила с себя этого несуразного наездника, но, подумав, решила все же стерпеть. Вот выведет из столь жуткого леса, тогда и поругаюсь.
Ругалась я долго. Вспомнила все матерные слова из своей человеческой жизни. Дополнила их тем, что почерпнула в долине.
Это ж надо было – вывести меня прямиком к компании со спасательной миссией. Да еще и этот… ушастый лениво так протянул:
– Вернулась уже? А я уж надеялся…
Потом, конечно, он пожалел о своих словах. Вернее, о том, что я возвратилась. К концу моей вдохновенной речи уши у него натурально свернулись. А я, растратив весь запал и взглянув на эту картину, впала в настоящую единорожью истерику. Существо, что привело меня сюда, в тот момент незаметно покинуло нас.
И если кто-то спал, пока из меня лилась ругань, то под мое дикое ржание сны смотреть уже не смог. В итоге самым культурным из нас оказался Энтуан, видимо, в силу возраста он еще не знал столько выражений, как другие.
А потом я, пока каталась на спине, приблизилась к костру и почувствовала давно забытый аромат – мясо! О, да, я так соскучилась по мясу, что не передать просто!
Но когда я сообщила об этом, все резко замолчали. Даже комары в полете не пищали.
– Вам жалко, что ли? – обиженно спросила их.
– Рожка, – заговорил Энтуан, – ты не можешь есть мясо.
– Почему? – задала закономерный вопрос.
Я же хотела его!
– Ты же единорог, – тихо, еле-еле слышно, ответил сын князя.
– Слушай, вот не надо мне тут сказки рассказывать! Ты раньше и единорогов-то не видел! – возмутилась я.
Чему тут только мальчика научили? Тому, что я должна или нет?
– Ну, ты же родственница лошадей, – уже громче и уверенней настаивал он.
– Вот от тебя не ожидала, – обиделась я. – Вот чтоб вы все раз и навсегда запомнили – сравнение единорога с лошадью, – обвела взглядом каждого на предмет выслушивания своей персоны, – это то же самое, что я недавно говорила про шестилапого. Знатоки сенокосные! Мяса мне дайте, или никто сегодня не уснет.
И, нет бы удовлетворить желания одной маленькой единорожки, они вместо этого сбились в кучку и шепотом что-то обсуждали. Полагаю, решали, куда спрятать мясо. А ведь сами уже наелись, раз спать положились! Я бы не стала жарить мясо, но оставаться при этом голодной.
А главное, повесили так, что самой не взять, прямо над костром. Сунься я, и будет мой рог обожженным!
– Эй, ну вы там скоро? – в нетерпении подскочила к ним.
Они замолчали. А потом вперед вышел Лис.
– Нет, дядя, с тобой я говорить не буду. Сразу видно – ты жадина. Эвка?
– Эвангелия, – высокомерно поправила она меня.
– Да хоть лопух рябинчатый! Мяса дайте, а то вас сейчас сожру!
Они как вздрогнули! Будто одна струна – не меньше.
– А может, лучше мясо отдать, – каким-то слабым голосом предложил Энтуан.
– Вот, он дело говорит, – согласилась я.
Лис завернул фразу, что уши эльфа, только распрямившиеся, вновь скрутились. А я даже не моргнула. Тоже мне… жертва покоса.
И, наконец-то, я набила свое немалое брюшко! Что для счастья еще надо! Только поспать!
Но тут передо мной встала другая проблема – чистота. Вернее, ее отсутствие на мне. Я привыкла купаться в озерах долины, и даже толпы поклонников, прячущихся в кустах, не уменьшали удовольствия от ласкающих потоков воды, которые безо всякой посторонней помощи приводили в порядок мою гриву. И вот, я лишена такой мелочи, как уход за собой.
Конечно, и в таком виде меня можно было назвать прекрасной, но само ощущение! Наверное, впервые в жизни я поняла, как это здорово – быть чистой. И как плохо ощущать на себе пыль и грязь.
Я тяжко вздохнула и осмотрелась вокруг, прислушалась – вдруг рядом ручеек? Но ничего подобного не увидела и не услышала.
Компания деток-спасателей во главе с дядей-хамом внимательно следила за каждым моим движением. Будто я змея какая, а они ждали то ли, когда уползу, то ли, когда нападу. Не дождутся: ни того, ни другого. Спать я буду. Грязная, уставшая, но сытая. Хотя этот день, несомненно, можно назвать удачным. Ведь прошел не зря, столько всего случилось.
– У вас хоть подстилка какая есть? – спросила, широко зевнув. – Не на земле же мне спать. И кстати, где снег? Сошел уже?
Они выдохнули. Я, конечно, заметила всеобщее напряжение, но причины выяснять не хотела. Вновь обсудив что-то шепотом, от их компании отошел Энтуан.
– Тут никогда не бывает снега, Рожка, – ответил мне и направился к сваленным в кучу вещам.
Оттуда достал какое-то покрывало. Молодец, мальчик – не успел прибиться, как уже знал, что где лежит.
– А почему тут снега нет? А как же снежки там, горки?
– Еще тридцать лет назад зима заглядывала сюда, – снизошел до меня ушастый, – но потом власть демонов простерлась и до этих земель.
– Они снег воруют? – догадалась я. – Вот же жухлый клевер! Подожди! Демоны?
– А больше некому. – в подтверждение развел руками.
– Ладно, утром расскажете. – вновь зевнула. – Спать надо.
Энтуан как раз расстелил мне покрывало прямо у костра. Блаженно потянулась и
