была, но я ее понимала. Скрытой, человеческой частью. И потому жалела.
Парни тоже не выглядели победителями. А эльф, имени которого я так и не удосужилась узнать, чтобы отправиться с нами, переложил командование ушастым войском на своего младшего брата.
Вообще, все выглядели пришибленными.
А когда мы нашли Эвку, то попросту растерялись. Сидя у ручья, она ревела, орала, рычала и чуть ли не драла на себе волосы. К такой принцессе и подходить-то боязно. Про разговоры уж молчу.
В общем, так мы и сидели чуть поодаль, ждали, когда она успокоится.
К ночи запалили костер. Эвка уснула.
– Вы мне одно скажите, – шепотом попросила я. – Кто победил?
– Узнаем через триста тридцать восемь лет, – ответил ушастый. – Холод пока отошел, я чувствую это, как и любой другой эльф.
– Понятно, – вздохнула я и посмотрела на принцессу.
Дуреха даже во сне всхлипывала.
– Говорила же ей, чтоб Энтуана любила… – проворчала я.
– Тогда колдунья князенка забрала бы, – прокаркал ворон.
– Почему это?
– Ей же любовь была нужна.
Я ничего не поняла, но развивать тему не стала. Былое уже прошло, и гадать, применяя много «бы» – неблагодарное дело.
– Теперь по домам? – спросила и лениво щипнула травку.
– Сначала поможем Эвангелии, – благородно заявил ушастый.
Остальные согласно закивали.
– И мы пособим. Правда, Кар?
– Посодействуем, – не стал отказываться ворон.
– Кстати! – встрепенулась я. – Ушастый, а как тебя зовут?
Эпилог
Дворец кипел с раннего утра.
Как же, королева выходит замуж! И не за кого-либо, а за самого эльфийского принца Махталеона Орлениффа! Кстати, это тот самый эльф, который с нами путешествовал.
После спасения мира прошло полгода. На календаре значилась поздняя осень, а по факту стало только чуть-чуть прохладно.
Ну, и хорошо, гостей не разморит и нигде не заморозит. А это немаловажно при таком количестве горячительных напитков. Я проверяла – вина наготовили столько, что всему королевству хватило бы!
А ушастые очень хитрые! Нет бы свадьбу у себя в лесах сыграть, так нет же – все за Эвкин счет. А та совсем от копыт отбилась – не слушает меня. Вот доумничает, уйду от нее. И перистого с собой заберу. Он, хоть и может уже летать, продолжает бесцеремонно кататься на мне. У него, видите ли, крылья не окрепли. Так, когда им крепнуть, если хозяин на единорожьем горбе катается постоянно?
Интересно, что случилось с Энтуаном и Барри?
Князенка испортила придворная жизнь. Вернее, его воздушно-мимимишные жительницы. Больше Энтуан не горел женитьбой и не хотел подвигов.
Барри Эвка отблагодарила так, что нет-нет да закрадывались подозрения интрижки между ними. Королева пожаловала ему пост министра по финансам. Хотя я ведь давала ей как-то совет по правильному устройству вора в делах государства.
Ну а эльф оказался самым пронырливым. Утешая новоявленную принцессу, он внезапно в нее влюбился, потом невзначай сообщил, что у Лиса ожидаются лисята, и почти не специально остался в ее спальне на ночь. Утром объявили о помолвке.
И вот сейчас, спустя два месяца, дворец кипел.
Мне еле удалось вырвать Кара из рук пронырливых фрейлин. Он хоть и ворон, но заливал почище любого соловья. Нравилось птицу внимание красивого цветника. Пусть он и отрицал это.
Что же еще рассказать?
Все хотят в сказку. Можете даже не врать, что это не так. Я вот туда попала. И было все, как положено: принцы на любой вкус, роскошное жилье, я – невероятная красавица, а также копыта, хвост и рог.
Такой я и осталась на данный момент.
Конец.
– Все записал? – строго спрашиваю ворона, удерживая копытом его хвост.
– Слово в слово. Пусти уже, там веселье началось.
– Никуда твое веселье не денется. А я хочу человеком стать! Когда еще все правители и маги соберутся в одном месте?
Пробегаюсь взглядом по косым строчкам. Вроде не соврал, ничего от себя не добавил.
– Кар, вот ты ворон, а пишешь хуже курицы!
– Искала бы другого писаря! – оскорбляется перистый.
Хотя уже можно перевести его в разряд пернатых.
– Не обижайся, Карчик, – ласково говорю, но хвост не выпускаю. – Перепиши в двух экземплярах и можешь веселиться, честное единорожье!
– Бумагу давай, – как-то быстро соглашается он.
Но причин не верить ему у меня нет.
– Подожди, главного же не написали! Пиши: «На основании моей незаменимой роли в спасении сего мира, я убедительно прошу кинуться на поиски…». Подожди, надо сформулировать поскромнее.
Но вороно́й просто зачеркивает последние слова и продолжает без диктовки: «Хочу снова быть человеком».
– Ну, так тоже можно, – согласилась с ним.
– Копыто убери. Сейчас перепишу аккуратно. А потом доставлю всем, кто хоть как-то может помочь.
– А ты чего такой покладистый? – спрашиваю с подозрением.
– Помочь хочу, – отвечает не поворачиваясь.
Доверчиво убираю копыто, ворон тут же взлетает с письменами в клюве, но я не успеваю возмутиться, как он тут же опускается на стол.
– Тут удобнее, – поясняет он.
На улице что-то бахает. Кар вздыхает, но не более. А мне вдруг совестливо становится.
– Ты прости меня…
– Все нормально. Я бы на твоем месте тоже такой шанс использовал. Но ты уверена, что надо все рассказывать?
– Конечно! А вдруг не проникнутся тяжестью единорожьей доли?
Ворон утыкается в бумагу, ловко водя лапкой с пером.
– У меня есть предложение, – не отрываясь от письма, говорит Кар. – Сказку мы твою, конечно, передадим, но оставаться на месте и ждать помощи не стоит.
– И что делать?
Ворон поднимает голову и глядит на меня угольными глазами.
– Будем искать выход из этой сказки.
– Уверен?
Спрашиваю не о предложении, а об участии Кара, но, кажется, он понимает вопрос правильно.
– Уверен, – отвечает птиц не задумываясь.
Ну, раз так, тогда и бояться нечего. Правда?
Теперь точно конец!
