Аметрин, чувствуя себя то ли непочтительным сыном, то ли полным тупицей, пробормотал:
– Но я правда не понимаю…
– Что здесь непонятного? У тебя нет шансов. Победа достанется отпрыскам наших обожаемых правителей.
– Ты имеешь в виду Кианита с Эгирином?
– А кого же еще?
– Нет, отец! Неважно, что они внуки правителей! Это не дает им никаких привилегий!
– Это ты так думаешь. Но на самом деле там все подстроено. И я не позволю тебе позориться.
– Неправда! Поединки – честные соревнования. Они устроены так, что сжульничать невозможно.
– Да? А почему тогда в судейской коллегии сидят правители? А я тебе скажу! Они там сидят, чтобы помогать своим дочкам-сыночкам или любимым ученикам…
– Ну нет! Позволь мне с тобой не согласиться, отец. Правители никогда не давали повода усомниться в своей честности. А сидят они там, чтобы участники не хитрили. И баллы считают. От них же ничего не зависит, это всем известно.
– Это все твоя Луна! Крутишься там возле нее во дворце, а потом их защищаешь! Но я знаю, что говорю. Поэтому ты в поединках участвовать не будешь. И точка!
Неизвестно, на что рассчитывал Гиацинт. На то, что Аметрин покорится и забудет о поединках? В таком случае он плохо знал своего сына.
– Ну уж нет! – вспылил Аметрин. – Я не верю, что правители помогают своим детям и внукам. Хочешь так думать – думай, а я буду участвовать, и ты мне не запретишь! В конце концов, мне уже шестнадцать.
– Это что за тон? – Гиацинт тоже повысил голос.
Он наконец-то повернулся к сыну и отошел от окна. Его янтарные глаза сузились, а лицо исказилось от гнева.
– Я сказал нет, значит, нет! Как ты смеешь спорить и не подчиняться?
– Я не твой солдат! Я твой сын. Ты не можешь мной командовать. И мне не нужно твое разрешение. Я уже достаточно взрослый, чтобы самому думать о своей судьбе.
Гиацинт в один миг оказался рядом с сыном и наотмашь ударил его по лицу. Рука Аметрина сначала инстинктивно дернулась, чтобы блокировать удар, но потом безвольно повисла вдоль тела. Лисса, до этого сидевшая на стуле, огненной молнией взлетела ему на плечо, зашипела, взмахнула хвостом, и в Гиацинта полетел сноп искр. Аметрин успокаивающе погладил ее.
Раздосадованно отмахнувшись от искр, Гиацинт произнес сквозь зубы:
– Не смей мне перечить. То, что вы каким-то чудом одолели Жадеиду, не сделало тебя всесильным. Спустись с небес на землю! Тебе ни за что не победить в поединках. В финале будут Эгирин и Кианит, а ты слетишь еще в отборочном туре. Нашей семье такой позор не нужен. К тому же у меня на тебя другие планы. Может, тебе даже и экзамены не понадобятся.
Последние слова были сказаны так тихо, что Аметрин не услышал их.
– Я буду участвовать! И теперь я еще больше хочу победить. Чтобы доказать тебе, что ты не прав!
Выкрикнув это, Аметрин с горящей щекой вылетел из кабинета. Он чувствовал себя униженным, и это чувство ему не нравилось. Отец всегда был строг с сыновьями, иначе невозможно поддерживать дисциплину, но чтобы так?!
Выскочив из дома, юноша широкими шагами прошел сквозь крохотный сад и, выйдя за забор, сел под раскидистым деревом. Ему нужно было остыть и прийти в себя. Лисса тоже никак не могла успокоиться, она гладила крохотными лапками красную щеку Аметрина и чуть не плакала.
– Я не должна была допустить этого, – сокрушалась она. – Хранители не могут вмешиваться в отношения родителей и детей. Но то, что произошло сегодня, выходит за всякие рамки. Он не имеет права бить тебя. Я должна была… но я растерялась.
Крохотная слезинка скатилась по рыжей шерстке. Аметрин еще раз погладил Лиссу.
– Ты ничего не могла сделать. Я бы все равно не стал драться с отцом.
– Ты как? – тихо спросил Пиритти, подходя к Аметрину и садясь рядом.
С другого бока примостился Пироппо, в чьих глазах стояли слезы. Он-то уже предвкушал, как они с Пиритти будут хвастаться победой брата, в которой оба не сомневались. Но, подслушав разговор Аметрина с отцом, мальчишки вообще перестали понимать, что происходит. А то, что отец не считает важным их участие в победе над ведьмой, оскорбило их до глубины души. Лица братьев горели не меньше, чем у Аметрина, на правой щеке которого все еще виднелся след от удара.
– Нормально, – глухо ответил Аметрин, ни капли не удивившись тому, что Пиритти и Пироппо всё знают.
Сейчас он настолько растерялся, что даже обрадовался их присутствию. Оставаться один на один с непонятными мыслями ему не хотелось.
– Что бы там папа ни говорил, мы за тебя! Мы знаем, что поединки честные, и ты обязательно победишь, – воскликнул Пиритти. – И я, когда окончу школу, тоже буду участвовать.
– Я тоже! – подхватил Пироппо.
– Спасибо вам, – Аметрин благодарно потрепал братьев по плечам.
Потом поднялся и побрел ко дворцу, чтобы узнать, не нужна ли там помощь.
Возвращаться домой ему совершенно не хотелось.
5
Через несколько часов в Манибионе стало шумно от гостей. За Гелиодором увязался Аметрин, который хотел отвлечься от ссоры с отцом и поддержать Эгирина. Узнав от гонцов, что во дворец отправилась и Сентария, он разволновался и твердо решил ехать. С Варисцитом приехал Кианит. Ему было до дрожи любопытно, будет ли у него в соперниках Эгирин.
Некоторое время все пили чай и разговаривали. Затем правители направились в зал советов, а ребята – в сад, на ходу обсуждая проблему Аметрина.
Не в силах выносить сочувствующие взгляды, он оглядел живописную компанию и нарочито радостно спросил:
– Какие планы?
– А поехали ко мне в гости, – неожиданно предложил Кианит. – Времени у нас до вечера. Ты, Луна, была у нас всего раз, когда знакомилась с петрамиумами.
– Ничего подобного, я много раз приезжала в Сафайрин.
– К бабушке с дедушкой. У нас ты видела только дворец, а сад пробежала мельком. Там есть на что посмотреть.
– Да-да, – подхватила Сентария, – это что-то грандиозное.
– Да что ты можешь помнить?! Вас привозили на экскурсию в первом классе. С тех пор многое изменилось. Я очень хочу похвастаться нашим садом, уверяю вас, вы будете удивлены.
– Я согласна! – загорелась Сентария, которая обожала все новое и необычное. – И правда, в памяти остались только дома и много-много синего цвета.
– А я тем более поддерживаю. Я вообще никогда не был в вашем саду, – подхватил Эгирин.
– Можно взять лунфилет, – добавил Аметрин. – Он как раз свободен. Так мы сократим путь в несколько раз.
Тут кусты затрещали, и оттуда, к огромному изумлению друзей, высунулись две лохматые рыжие головы.
