И вот правители остановились у дверей сокровищницы. Каждый встал на отведенное ему место и произнес свое слово. После этого сокровищница открыла двери.
Стефан отдал им сумку. За лямку взялись сразу пять рук. Правители унесли книги в самый дальний угол Валоремии и оставили на небольшом столе.
Когда все пятеро вышли наружу, Эссантия закрыла двери, запирая черную магию на надежный замок.
На следующее утро друзья собрались в лазарете у кровати Аметрина. Он был слаб, ужасно бледен, но главное – жив. Меч хоть и прошел насквозь, но каким-то чудом не задел жизненно важные органы. Постепенно целителям удалось соединить разорванные ткани, двигаясь от спины к груди. Сейчас о страшной ране напоминали лишь уродливые рубцы и ужасная слабость, так как Аметрин потерял много крови. Но рубцы уберут, как только он немного окрепнет, и даже шрамы не будут напоминать о той чудовищной подлости Карнеола.
– Ну и напугал же ты нас, – сказала бледная Сентария.
Вчера ее силой утащили из лазарета, чтобы она немного поспала. Она ушла, но еще несколько раз возвращалась под разными предлогами. Аметрин краснел, а Пиритти с Пироппо улыбались так многозначительно, что было непонятно, как такая широкая улыбка помещается на их веснушчатых лицах.
Вот и сегодня Сентария явилась в лазарет первой. Но не успела она присесть на краешек кровати и робко взять Аметрина за руку, как в комнату вдруг набилась куча народу. Пришли все. И Рутил, занявший полпалаты, и Гелиодор, присвоивший вторую половину. Остальным пришлось тесниться по углам, едва ли не вжимаясь в стены. Но никто и не думал жаловаться. Все были рады видеть улыбающегося Аметрина, братьев и Серафима, который от гордости еще больше выпучил огромные фасеточные глаза. Фиччик, видя такое внимание к больным, даже немного сник. Как жаль, что у него не было ни одной даже крохотной царапинки. Тогда его бы сейчас тоже жалели и угощали сладостями, позволяя валяться в кровати хоть весь день.
– Спасибо тебе, Фиччик! – вдруг прозвучал голос Аметрина. – Ты сделал то, чего не смог я. И Луну защитил, и мир от предателя избавил.
– Да ну что ты! – Фиччик вдруг смутился. – Ничего такого.
Но в душе хранитель ликовал. Такое внимание ему понравилось даже больше, и не надо никакие раны лечить.
Народу между тем все прибавлялось. Даже Кианит с Виоланой пришли навестить пациентов. Все неловко толкались около кроватей, обсуждая вчерашние события. Вошедший Гилмар укоризненно покачал головой и демонстративно распахнул окна, впустив в палату солнечный свет, который сразу разогнал больничную атмосферу.
Но никто не обратил на него никакого внимания. Тогда Гилмар нахмурил свои знаменитые брови и решительно вытолкал всех из комнаты. В конце концов, это лазарет, и больным нужен покой. Возразить было нечего, и посетители разошлись. Лишь Сентария осталась сидеть на краешке кровати, чему Аметрин был только рад.
Следующие несколько недель пролетели в хлопотах. Драгомирцы восстанавливали разрушенное, прощались с погибшими, награждали героев.
Стефан попросил позволения на некоторое время задержаться в Драгомире. Ему так хотелось поближе познакомиться с этим необычным миром. Александрит разрешил. А сам посетил мир по ту сторону земли и наложил новые чары на дом Стефана, чтобы родные не беспокоились за него.
Алекс с гордостью отметил, что магия Эгирина сработала. Вместо унылого запустения, о котором рассказывала Луна, он увидел ухоженный домик с прекрасным садом. Даже тетушка Мари и остальные домочадцы выглядели вполне довольными жизнью.
Александрит вернулся назад и заверил Стефана, что тот может оставаться в Драгомире сколько захочет.
Друзья много времени проводили вместе. Только Сильвина, по-прежнему мечтавшая о славе, сидела дома, одинокая и всеми забытая. Она удивлялась, почему никто не хочет слушать ее рассказы о визите к Гиацинту. С ней совсем перестали общаться и переходили на другую сторону улицы при случайной встрече.
И вот правители собрались в зале советов на очередное совещание. Обсудив дела, они замолчали, думая каждый о своем. Заходящее солнце окрасило комнату в бархатный пурпур, и правители чувствовали полное умиротворение. Книги надежно спрятаны в Валоремии, проводник погиб, хранитель книг тоже мертв.
– Неужели это все? – шепотом спросила Криолина. – Я даже боюсь говорить об этом вслух, вдруг опять что-то пойдет не так.
– Думаю, это все, – так же тихо ответил Гелиодор.
Вместо эпилога
В самом сердце Драгомира испокон веков стояла сокровищница Валоремия. Как она там появилась, никто не знал. Ни в одной летописи не упоминалось о том, что кто-то ее когда-то возводил. Она была в Драгомире всегда. И красивее места не существовало.
Сегодня в Валоремии стояла обычная тишина, которую так ценила Эссантия. Наслаждаясь покоем, душа Драгомира развлекалась. Она впустила внутрь через крошечные отверстия солнечные лучи и наполнила воздух мельчайшими золотистыми пылинками, из-за чего атмосфера в сокровищнице стала волшебной и загадочной.
Эссантия была счастлива и настолько погружена в себя, что не заметила главного. В самом дальнем углу на одиноком столе, где лежали черные книги, неожиданно засветился большой камень, украшавший обложку главной из них. Сверкнул на долю секунды и опять погас. Вроде бы ничего не произошло, книги все так же лежали на своем месте. Но если приглядеться, то можно было заметить, что в самой сердцевине черного обсидиана начала зарождаться жизнь. В нем образовалось нечто похожее на черного паука…
