– Зачем это? – спросил Никита.
– Козе понятно, – вмешался Леха. – Поглядеть,нет ли там свежих следов ремонта, да, Малыга?
– Точно, Шмакодявый, – обрадовалась Маня, –когда делали уборку, наверняка на такие пустяки внимания не обращали.
– Факт, – кивнул Леха, – на фиг нам это было?
– Да, но попасть туда мы теперь сможем уже только,когда тетя Люся будет дома.
Да и то…
– Что? – быстро спросила Маня.
– Ну, во-первых, я вообще не уверен, что ей можно всвою квартиру вернуться. Думаю даже, что надо с ней откровенно поговорить, всерассказать, пусть она, если захочет, в милицию обратится.
– Гошка, ты что, совсем сбрендил, да? – завопилЛеха. – Ты не скумекал, что в таком случае нас с тобой первыми угрохают!
Мы ж под подозрением у этих бандюков, и при первом же проколеони нас…
– Но как же быть? – растерялся Гошка. – Еслибы не погода, она бы уж давно была дома и тогда…
– Мне почему-то кажется, что не надо пока никому ничегоговорить, – тихонько произнес Зорик. – И, по-моему, тете Люсе поканичего не грозит. Если эти типы предполагают, что вы что-то знаете илиподозреваете, а при этом всего лишь ненавязчиво за вами приглядывают, значит,никаких убийств они не планируют.
– Почему? – спросил Гошка, неприязненно глядя наЗорика.
– Ну элементарно! Иначе они бы вас уж как-нибудьубрали. Ведь, если что-то с этой тетей Люсей случится, вы первые дадите ментамнаводку. Так?
– Да, так! – с восторгом поддержала егоСаша. – Ты совершенно прав.
Гошка не мог не признать, что определенная логика в словахЗорика есть. Как ни противно ему было это признавать.
– Значит, ты считаешь, нам остается тольковыжидать? – спросил Никита.
– Увы, да. Но ждать не означает считать ворон. Намнужно будет следить за двумя квартирами.
– Ага, легко сказать! – закричал Леха. – Какэто мы будем следить? Фигня это, самая что ни на есть фиговая фигня!
– Нет, это совсем не фигня, – улыбнулсяЗорик. – Все уже продумано, надо только кое-что обследовать…
– Обследовать?
– Именно. Там рядом есть выселенный дом…
– Где? – ахнул Никита. – А я не заметил…
– Ну он не в самом дворе, он в переулке, но как разнапротив нашего подъезда, и окна вроде бы выходят тоже во двор.
– Ты предлагаешь наблюдать из этого пустогодома? – содрогнулась Ксюша.
– Нет, для начала я предлагаю обследовать пустой дом.Он ведь может оказаться не таким уж и пустым. Бомжи, наркоманы, мало ли кто могтам обосноваться.
– Тогда и обследовать нечего, – почему-тообрадовался Гошка. – Там наверняка полно жильцов. Сам же говоришь – бомжи,наркоманы…
– Дурни вы все ненаблюдательные, – хмыкнулЛеха. – Там же ментовка рядышком. Станут наркоманы и бомжи под носом ументов селиться, как же.
– А ведь верно, там рядом отделение милиции, в этомпереулке как раз, – вспомнил Гошка. – Молодец, Шмаков.
– Да, я такой, – с гордостью заявил Леха.
– А что ж, ваши преступники под самым носом у милициидействуют? – неуверенно спросила Ксюша.
– Выходит, так, – пожал плечами Зорик. –Впрочем, это не так уж редко бывает. Не может же милиция подозревать всех икаждого. Живут себе люди в своих квартирах…
– Если в своих квартирах, нехай живут, а вот если вчужих, это мне лично не нравится, – заявил Леха. – И надо наконецустановить, жива ли еще тетя Маша, или эти сволочи ее кокнули, чтобы завладетьквартирой.
– Слушайте, а что это мы такой ерундой занимаемся, –подала голос Саша. – Надо просто пойти в милицию и сказать – так и так,имеем подозрения, что хозяйка такой-то квартиры…
– Да ты что! – завопила Маня. – Они же сразупоймут, что это Гошка… и тогда…
– Тогда милиция уж: сумеет защитить ребят, – неслишком уверенно проговорила Саша. – А вообще-то, правда, это опасно.
– Мы ведь уже говорили об этом, – мягко напомнилей Зорик. – Так вот, предлагаю завтра с утра обследовать пустой дом, найтиподходящий наблюдательный пункт и…
– Но ведь с утра мы в школе, – напомнила Саша.
– Сашка, не занудничай! – воскликнула Маня. –Но кто будет обследовать?
У Никиты между тем родилась одна идея, показавшаяся емуочень даже плодотворной, но он предпочел пока помолчать. И сказал только:
– По-моему, мы уже переливаем из пустого в порожнее.Хватит. Надо наконец решить хоть что-то. Саша не хочет пропускать уроки, и ненадо. Мы с Зориком завтра еще до школы можем успеть смотаться в этот переулок итам все осмотреть… А после школы вам позвоним. Договорились?
Зорик удивленно взглянул на обычно немногословного Никиту, атот успел ему подмигнуть, я, мол, это для отвода глаз говорю.
– А что, Никита прав, – поддержал он друга. –Мы и вправду совсем рано туда смотаемся и поглядим…
– Ну, в принципе мы тоже могли бы, – начал Гошка.
Но его тут же перебила Маня:
– Нет, Гошка, тебе туда соваться нельзя!
Забыл, что ли, что за тобой следят?
– Что ж, по-твоему, они и ночью за мной следят? –рассердился он.
– Кто их знает? Все равно, тебе нельзя.
И Лехе тоже!
– Так и не надо, – сказал Никита. – Я ж говорю,мы все сделаем, а потом видно будет. Ладно, мы с Зориком пойдем. Нас уже домаждут.
И они поспешили уйти, к большому разочарованию Саши.
Едва спустившись вниз, Зорик спросил:
– Никита, что ты задумал?
– Зорик, а давай прямо сейчас туда мотанем? Погодарасполагает к преступлениям. А?
Зорик задумался:
– Нет, не имеет смысла.
– Почему?
– У нас с тобой даже фонарика нет. И как раз в такуюпогоду там мы может наткнуться на кого угодно в этом пустом доме.
Если уж идти туда, то только хорошо подготовившись. А так…
– Кажется, ты прав, но…
– Я все понимаю, Никита, ты не думай.
Но рисковать надо с толком.
Когда все разошлись, Леха сказал:
– Слышь, Гошка, я, знаешь, почему тут, между прочим,задержался? У меня одна мыслюндия родилась.
– Сразу мыслюндия? – засмеялся Гошка.
Дело в том, что у Шмакова существовала собственная шкалаценности мысли. Наиболее примитивная мысль – мысля, посложнее, поудачнее –мыслюха, а уж мыслюндия – это высший сорт!
