славу. С Питом мы посетили несколько музеев, а затем – местные достопримечательности. Так как этой ночью мы спали в машине, всё моё тело ужасно болело. Поэтому курс расслабляющей терапии мы тоже не пропустили мимо себя. А какой массаж нам сделали эти красивые и по-своему чудные мексиканочки! Мехико стал городом, где для меня наиболее чувствовался весь мексиканский колорит. Как жаль, что этот день так скоро закончился! Мы вынуждены были ехать далее.
Подобно ребёнку, который постоянно открывает что-то новое для своего мира, я открывал для себя новую жизнь, как бы медленно это не происходило. Я открывал для себя новые города и новые страны, что, даже не знаю, каким образом, приблизило меня к моему персональному счастью.
Следующий день мы также провели в путешествиях и всего через некоторое время, которое было вчетверо или впятеро меньше того времени, что мы потратили, добираясь в Мехико, я и Пит добрались до Акапулько. Сначала я было подумал, что мы на каком-то курорте или острове посреди океана, но это была лишь Мексика. Белые пески, пальмы, а самое главное – океан. Здесь было всё то, о чём сейчас мечтает половина населения планеты.
В Акапулько мы остались на целую неделю и в путь двинулись абсолютно отдохнувшими и безмятежно счастливыми.
VII
После прекрасной недели, проведённой будто в раю, мы вновь поехали туда, куда глядели наши глаза. С момента начала моего путешествия прошло примерно две недели и близился мой пятнадцатый день рождения. Пит наверняка знал об этом, однако для меня он оставался человеком-загадкой почти до конца его жизни. Если он что-то и замышлял в честь моего юбилея, то лишь ему одному было известно, что именно это должно быть.
Несколько дней мы ехали через Мексику, чтобы добраться обратно в Америку. Мы вновь проехали Мехико и столь же долго, как из Лос-Мочиса мы добирались в Мехико, мы ехали из Мехико в Монтеррей, но оно того, по правде говоря, стоило.
В Монтеррее я заметил одну особенность: днём там делать нечего, хотя можно найти красоту и тогда, когда светит солнце. Но как бы там ни было, она не сравнится с той красотой, которая открывается в вечернем Монтеррее. Когда в городе не светит уже солнце, но и нет ни единой звезды, а небо обретает тёмно-синий цвет… О, это бесподобно! Словно с земной поверхности и вплоть до неба кто-то разлил все краски, которые существуют, словно все цвета радуги слились воедино, образуя гамму, в которой один цвет переходит в другой… Это был Монтеррей, в котором мы провели всего одну ночь.
И вот мы уже вновь были на дороге. Примерно через три часа мы пересекли реку Рио-Гранде и вновь оказались в Америке, штат Техас. По дороге в Остин, куда добрались только к вечеру, мы проехали город Ларедо, что на границе с Мексикой. Несмотря на те знаки и указатели на дороге, что говорили нам о местонахождении, то, что Ларедо был городком на границе, можно было понять и так по одной простой причине: смешанность особенностей двух стран. После Ларедо и всех мексиканских городов, которые мы видели до этого, у меня наконец сложилась полноценная, а самое главное – верная картина Мексики. Возьмите идеально белоснежные дома и добавьте зелёной растительности побольше. Вот и вся Мексика. Но Ларедо мог похвастать не только обобщающей картиной Мексики, так как было в нём нечто домашнее, американское, что-то, что я никак пока не мог определить из-за недостатка виденных городов США.
Задерживаться мы не стали здесь, так как дорога никогда не желала нас ждать. Поэтому Ларедо я видел через открытые из-за жары окна автомобиля и был на его земле только однажды, когда мы вновь остановились, чтобы заправить автомобиль и поесть.
Через несколько часов после этого мы были в Сан-Антонио, который находился на побережье одноимённой реки. Уже тогда город расширялся довольно стремительно. Появлялись первые многоэтажные здания, которые позже стали небоскрёбами, а Сан-Антонио увеличивал свои размеры, чтобы однажды стать вторым по величине городом Техаса.
Это был полноценный американский город со всеми свойственными особенностями: строгость, соединённая с изысканностью, и поражающая красота, проявлявшая себя в зданиях, в которые был вселён американский дух. Как бы нам не нравился этот город вместе с его прекрасным побережьем, мы направились в Остин.
Чтобы описать Остин, мне не хватит слов. Конечно, нынче он уже совсем иной, но даже тридцать лет тому назад, в далёких семидесятых, город поразил меня. Коротко описывая Остин, я всегда обращаю внимание на две вещи: Остин – город летучих мышей и Остин – Всемирная столица музыки. Добрались в город мы незадолго до заката, поэтому стали свидетелями вечернего рейда миллионов летучих мышей, отправляющихся на закате солнца на охоту. Прочитав об этом где-то в справочниках, Пит рассказал мне, что ежегодно летучие мыши селятся под мостом Энн Ричардс, так как его конструкция идеально подходит для их размножения.
Однако больше всего меня поразила красота города во время заката. Остин остается всего в двух цветах: рыжем и чёрном, и воды реки Колорадо окрашиваются в золотой цвет. Ночной город, как и дневной, ничем особо не выделялся, кроме как своими размерами и огромным количеством зданий. Но всё же красота его была и остаётся неописуемо разнообразной.
Что же касается Остина, как Всемирной столицы музыки, то прозвали его так из-за большого количества концертных площадок и пабов, из которых то и дело раздавался джаз, временами сменявшийся на кантри и порой даже на тяжелый рок.
В остальном Остин показался мне довольно скучным городишкой, который кроме своих размеров и красоты больше ничем не может похвастаться. Всё это я уже видел в Мехико, но там хотя бы был мексиканский дух. В Остине же не было ничего. Поэтому следующим утром, как только взошло солнце, мы уехали из столицы Техаса, не оставшись даже на завтрак. А направились мы в Даллас.
Даллас – город в северо-восточной части Техаса на реке Тринити. Все знают Даллас из-за убийства в шестьдесят третьем году президента Кеннеди. Я же знаю Даллас из-за его ковбойской славы. В те времена, когда ещё нигде не было ни то что небоскрёбов, но даже многоэтажных зданий, Даллас был одним из наиболее известных городов Дикого Запада. Но уже в ту пору, когда мы с Питом колесили по Северной Америке, от ковбоев не осталось и следа. Даллас напомнил мне Остин: красивый, большой и скучный. Здесь мы задержались лишь на несколько часов, чтобы поесть и поехать
