операционную, анестезиолог делал наркоз, помню, как вывозили из операционной, но никаких швов или других следов воздействия хирургического скальпеля ни на своем теле, ни на теле других прооперированных я никогда не видел… И все-таки попытки что-то разведать кем-то иногда предпринимались. Говорят, бывали случаи, когда некоторые пациенты так и не выходили из клиники, мол, операция не удалась… Бывает. Но при этом исчезал и лечащий врач. Власть Президента Шевронскому и нужна прежде всего для возможности придать работе своего Института статус государственной тайны, а не довольствоваться уровнем секрета фирмы, как сейчас. И тогда все силовые структуры страны ему можно будет сосредоточить на охране этой самой тайной тайны. Или почти все. Уже сейчас Олег Константинович старается публиковать работы своего Института таким образом, чтобы сбить с толку всех тех, кто независимо от него пытается добиться аналогичного результата. А получив в распоряжение государственную власть, можно будет организовать такую мощную дезинформацию… Институт и клиника располагаются, а их персонал живет, в небольшом закрытом городке. Всякий поступающий на работу в клинику и Институт подписывает обязательство не покидать городка до конца своей жизни. Разумеется, такое ограничение свободы сопровождается вполне достойной материальной компенсацией, например, особняк с бассейном полагается даже для рядовой санитарки.
– Вы можете привести какие-то конкретные факты, имена? Кто исчезал? При каких обстоятельствах? Имена этих санитарок?
– …Н-н-нет, вы знаете, это сведения из… просто общих разговоров после выписки с такими же, как я, омолодившимися.
– Может быть, вы назовете имена тех, с кем вели эти общие разговоры?
– Ваши вопросы уже начинают походить на допрос. Конечно, я этих имен назвать не могу.
Ведущая продолжала задавать уже какие-то второстепенные вопросы о личной жизни интервьюируемого, когда Шевронский перезвонил Зуброву:
– Алексей! Ничего страшного. Это тот, что пытался торговаться со мной о цене операции, а я не уступил. Теперь мстит по-мелкому. Ничего конкретного он не знает. Завтра дашь официальное опровержение по этому же каналу в это же время, мол, грязная клевета, черная неблагодарность и все такое.
– Может, ты сам?
– Нет. Сам не полезу. Я должен смотреться выше всех этих дрязг. О’кей?
– О’кей, – послышался тяжелый вздох.
– Ну, пока!
3
Шевронский сидел в президентском кресле и смаковал воспоминания о вчерашней инаугурации, когда в дверях показался лысеющий человек лет 45, с трудом скрывающий волнение. Увидев его, Олег Константинович вспомнил, что сегодня он хотел непременно пообщаться с Зубровым. Тут же набрал его номер и сообщил:
– Алексей Андреевич, как только мой кабинет освободится от посетителя, зайди на минутку.
Вошедший покорно ожидал у двери. Это был Матвей Иванович Стрелков, мужчина невысокого роста, подтянутый, с глубоко посаженными глазами неопределенного цвета. Согласно анкетным данным был женат, имел двоих детей. Он никогда не задумывался о том, как обустроить Россию, не стремился иметь свое мнение или где-то быть первым. Скорее наоборот, проявлял склонность держаться в тени, но четко видел зависимость своего благополучия от преуспевания шефа. В то время как, по окончании юридического факультета университета, все его однокурсники принялись искать по душе работу, Стрелков стал выбирать подходящего начальника, перспективного и умеющего по достоинству оценить способность молодого выпускника преданно служить хозяину. И хотя карьера Матвея Ивановича не всегда складывалась гладко – иногда приходилось уходить от какого-нибудь зарвавшегося чиновника, проявляющего откровенную неблагодарность по отношению к верному слуге, или покидать патрона, утратившего всякую возможность дальнейшего роста, – в конце концов именно Стрелков, некогда весьма посредственно успевающий студент, поднялся по служебной лестнице быстрее и выше своих сверстников и к 40 годам уже занимал должность главы Администрации Президента Российской Федерации.
Дождавшись окончания телефонного разговора руководителя государства, Матвей Иванович официально-почтительно подал голос:
– Вызывали, господин Президент?
– Да, проходите, присаживайтесь, – ответил еще не привыкший к такому обращению Шевронский. Выждал, пока вошедший сядет, и продолжил: – Как вы думаете, по какому вопросу вас вызвали?
– Вероятно, по поводу пересмотра кадрового состава вашей Администрации? – Стрелков напрягся внутренне так, что скованность стала заметна со стороны. Шевронский улыбнулся:
– Это действительно один из первостепеннейших вопросов, но самое первое, о чем я вас попрошу как руководителя Администрации Президента, – подготовить проект моего указа о восстановлении аббревиатуры названия государства «РСФСР», но с новой расшифровкой – Российская Свободная Федеративная Суверенная Республика».
– Но, господин Президент, такой указ будет противоречить ныне действующей конституции.
– Все правильно. Мне нравится ваша быстрая и адекватная реакция. Так вот. Ваша задача будет состоять в том, чтобы после выхода указа конституцию чуть подправить, но уже с соблюдением всех необходимых норм и процедур. Если это удастся, то ваша должность останется при вас.
– Господин Президент, может быть, сперва подправить конституцию, а затем…
– Нет! Все сделать именно в названном порядке. Сперва указ, затем поправка к конституции. Если председатели Госдумы или Конституционного суда будут сопротивляться, немедленно об этом мне доложить.
– Понятно. Разрешите идти?
– Идите.
Как только дверь за посетителем закрылась, сразу вошел Зубров.
– Ну, как тебе твой новый кабинет? – поинтересовался Шевронский.
– Да кабинет-то шикарный, только я не понял, что у меня за должность-то.
– Называться будешь советником Президента по общим вопросам. В твоем подчинении будут только водитель и секретарша. Сам подчиняться будешь мне и только мне. Работа, Алексей, все та же. Помогать мне. Назначенная зарплата устраивает?
– Пока да.
– Ближайшая крупная политическая задача, которая стоит перед нами, – это восстановление СССР, правда с другой расшифровкой – Союз Свободных Суверенных Республик. Безо всякого социализма. Президентом СССР, само собой, подразумевается господин Шевронский. Скажи, это возможно?
– Звони Президенту Казахстана.
– Что, прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Шевронский послушно снял старомодную телефонную трубку, и Зубров слышал лишь следующее:
– Свяжите меня с Президентом Казахстана.
– …
– Да, прямо сейчас.
– …
– Срочно. Привыкайте работать оперативней, – опустил трубку. – Не привыкнут – уволю.
– Не сто́ит. Шустрее их никого не найдешь. Они вышколены вполне достаточно, – возразил Зубров.
Спустя некоторое время раздался звонок. Шевронский снял трубку, несколько секунд что-то внимательно слушал, затем стал вести диалог:
– Добрый день, господин Президент.
– …
– Со стороны Российской Федерации есть предложение образовать Союз Свободных Суверенных Республик, в который входил бы и Казахстан.
– …
– Да. После присоединения к Союзу вы и вся ваша семья сразу же пройдут омоложение в московской клинике, а потом центры омоложения постепенно построим по всему Казахстану.
– …
– Конечно.
– …
– Будем считать, что предварительно договорились. Всего доброго, – опустил трубку и тут же услышал комментарий Зуброва:
– Аналогичный результат будет при разговоре и с другими президентами республик бывшего Союза, – на лице Шевронского читалось нескрываемое изумление. Поэтому Зубров продолжал. – Стоит ли так удивляться! Воспользоваться нашим средством хочется всем. И
