профессиональных поэтов.
Как безыменный народный поэт, создавая «Бескозырку» на мотив «Раскинулось море широко», вкладывает строки этой старой матросской песни в уста своего героя («В бреду черноморец-моряк напевал: «Раскинулось море широко»), — точно так же Е. Долматовский, рассказывая о побеге из плена в одной из глав своей поэмы «Пропал без вести» (Е. Долматовский! Стихи, песни, поэмы. М. 1951, стр. 261—263), переходит на дактиль старой народной песни о беглеце — сибирском бродяге и как рефрен повторяет слова:
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Точно так же использует М. Исаковский ритм и строки старого городского вальса «Крутится, вертится шар голубой» в известной своей лирической поэме, и параллельно, отправляясь от того же источника, безыменный поэт создает сатирические куплеты на мотив «Крутится, вертится». В творческой памяти советских поэтов в годы войны часто возникают слова и ритмы старой песни эпохи англо-бурской войны «Трансвааль». Ее перефразирует Илья Френкель («Донбасс, Донбасс, страна моя, горишь ты вся в огне»); ее использует А. Сурков в «Песне о слепом баянисте», как лейтмотив, проходят ее строки в «Песне о Родине» М. Исаковского.
Некоторые песни порождают одну-две новых песни. На основе других родится такое количество песенных новообразований, что эти песни могут справедливо быть названы песнями-родоначальницами. Такие произведения, как песни советских поэтов: «Землянка» — Суркова, «Катюша», «Огонек», «И кто его знает» — Исаковского, «Моя любимая» — Долматовского, «Партизанская» — Алымова и некоторые другие, имели совершенно исключительное значение в деле создания новых песен фронта.
При создании новой песни на основе другой, хорошо известной, используются или целиком сохраняются те композиционные ее части, которые заключают в себе ведущий образ или мотив, благодаря которым песня сохранила или вновь приобрела популярность. Так, например, часто сохраняется запев. Это происходит не оттого, что песня начинается с запева, почему он и лучше запоминается, а потому, что в большей части песен в запеве заключается экспозиция ведущего образа песни или ее основного настроения. Так, не случайно сохраняет песня о Матросове на мотив «Ермака» строки запева «Думы» К. Рылеева, сопоставляющие картину суровой природы с героическим подвигом человека. Не случайно песня о гибели отважной пятерки героев Севастопольского полка начинается с запева старой песни, заключающего в себе символический образ скорби: «Что затуманилась, зоренька ясная, пала на землю росой»,— расширяя ее диапазон до большой гражданской скорби бойцов о погибших товарищах-героях.
Указание, что песня исполнялась на старый песенный мотив, нельзя рассматривать как свидетельство неизменности ее мелодии. Фонограммы и нотные записи песен Великой Отечественной войны дают достоверный материал для суждений по этому вопросу. Мелодия, как и текст, претерпевает видоизменения, и то основное, что сохраняет текст новой песни из песни-родоначальницы, находит свое выражение и в мелодии.
Песни Великой Отечественной войны знаменуют собой то органическое взаимодействие литературы и фольклора, которое так характерно для народного устно-поэтического творчества советской эпохи. Песни военных лет в подавляющем своем большинстве зафиксированы в огромном количестве вариантов, сложившихся в процессе бытования — часто на протяжении всей войны — в различных военных коллективах, на различных участках фронта, в различных районах и областях нашей страны. Отдельные фронтовые и партизанские песни приобретали иногда большую и устойчивую популярность в тылу. Как уже отмечалось выше, многие песни дали большое количество новообразований, представляющих самостоятельные по своему сюжету и идейному содержанию произведения, бытующие в свою очередь в разнообразных вариантах. Этот процесс чрезвычайно характерен для современного песенного фольклора.
Песни, вызванные к жизни событиями и переживаниями военных лет, отнюдь не были только песнями-однодневками. Многие из них прошли через всю войну, и, как обнаружили экспедиции последних лет, продолжают свою жизнь в широких народных массах1.
Изучение истории песен Великой Отечественной войны показывает, что в создании новой фронтовой и партизанской песни в равной мере принимали участие профессиональные и непрофессиональные поэты. В годы войны, в обстановке фронта, партизанского отряда творческая деятельность авторов обеих категорий взаимно дополняла друг друга. Граница между поэтами-песенниками профессионалами и начинающими фронтовыми создателями песен легко переходима. Путь от поэта, известного лишь определенному подразделению, до поэта, печатающегося в центральных органах печати, был пройден многими авторами наших песен. Так, например, песню «Добровольно в строй мы встали» сочинил в 1941 г. красноармеец С. Гудзенко, бывший студент Института философии и литературы, известный в настоящее время как профессиональный поэт. Далеко за пределы ансамбля Западного фронта вышла известность поэта Г. И. Фроловского, автора текста известной песни композитора А. Новикова «Ветер студеный» (№ 78).
Вместе с тем изучение лица носителя песни Великой Отечественной войны показывает, что знаток и любитель песни в армейской и партизанской среде и ее профессиональный или' непрофессиональный создатель близки друг к другу. Это представители того могучего поколения советских людей, которое в суровую годину войны грудью своей защитило завоеванное отцами, тех патриотов, у которых был общий враг, единая цель борьбы, одна Родина. Это представители советского народа — народа-воина и поэта, подлинного и единственного автора песен Великой Отечественной войны.
В. КРУПЯНСКАЯ, С. МИНЦ
1
ВПЕРЕД, ДИВИЗИЯ
Гремит боевая тревога,
И в сумрак июльских ночей
По старым московским дорогам
Проходят полки москвичей.
Припев:
Вперед, дивизия!
Моя дивизия!
Твое оружие отточено в бою.
Вперед, любимая, Неустрашимая,
Вперед — за Сталина,
За Родину свою!
В те дни враг пытался расширить
Стремительный танков прорыв,
Но стали полки у Каширы,
Сердцами столицу прикрыв.
Припев.
Мы помним в схватках кровавых
С нами — родная земля,
Московские наши заставы,
И древние башни Кремля.
Припев.
И время летело, как в песне,
В стремительном марше полков.
С боями прошли на Алексин,
С боями заняли Венев.
Припев.
Дороги уходят на запад,—
Иного пути у нас нет.
А ветер доносит с Арбата Далекий столицы привет.
Припев.
За жертвы, за пепел пожарищ Нам ненависть в сердце стучит...
Откуда б ты ни был, товарищ,
По сердцу мы все москвичи!
Припев.
Марш дивизии народного ополчения Киевского района Москвы сложен в феврале 1942 г., в деревне Юрино, Смоленской области, в период боев за Варшавское шоссе.
(Текст опубликован в сб. «Фронтовой фольклор», № 1).
По воспоминаниям участницы Великой Отечественной войны Н. Семовской, служившей в этой дивизии, текст песни был напечатан во фронтовой газете «В бой за Родину» в феврале — марте 1942 г. «Музыку мы получили позже,— пишет она.— Вначале эта песня исполнялась только дивизионным ансамблем, а примерно, в апреле — мае песню стали разучивать и в подразделениях. Песня — марш, и в первый период своего
