Телефон потерялся. Видимо, выпал из руки при падении и разбился.
Гале позвонить не получилось. Наизусть я её номер не знаю. В списках пострадавших, которые висели в фойе больницы, я её не нашёл. Слава богу, значит, она успела зайти в самолёт до того, как телескопический трап рухнул.
Автобус забрал меня и ещё несколько перебинтованных человек и повёз в аэропорт.
***
Галя! Я её увидел сразу.
Когда объявили, что прибыли пострадавшие пассажиры, она метнулась навстречу нашей больничной делегации и…
Пробежала мимо меня.
– Девушка, не желаете познакомиться? – я решил подшутить.
– В зеркало на себя посмотри, потом думай, с кем знакомиться, – Галя презрительно откинула волосы через плечо. Меня неприятно резанул её тон – она так умеет разговаривать? Я от неё кроме "уси-пуси" и "зая" ничего не слышал.
Но зато не кокетничает со всеми подряд, – вдогонку неприятному ощущению я отправил примиряющую мысль о том, что Галя не вертихвостка.
– Ладно, Галка, не ворчи. Я сам себя не узнал, – не стал дальше дурачить девушку.
На мгновение она замерла с нахмуренным лицом, но вскоре глаза её начали округляться от удивления, смешанного с ужасом.
– Стеф… Степан, это ты? Господи, какой кошмар… Это пройдёт, я надеюсь?
– А если нет – разве это имеет значение?
– Да, то есть, нет, то есть… Я сейчас же найду хорошую клинику пластической хирургии! Мы тебя вернём во что бы то ни стало! – Галя трясущимися руками начала тыкать в свой смартфон. Никогда её такой не видел.
– Да не паникуй ты. Половина ужаса – это отёк. Пройдёт скоро. Остальное…Посмотрим. Может и не так страшен чёрт, как его на моём лице нарисовали. – Мой первый шок давно прошёл и я уже спокойнее воспринимал случившееся. Вон, рядом чувака без ноги пронесли – перерубило в районе колена. А у меня всего лишь шрам на лице. Велика беда.
Галя до самой посадки в самолёт не могла прийти в себя. Я пытался её развеселить. Взял телефон, сделал совместное селфи и предложил проверить в её любимой чудо-программе какими будут теперь наши дети.
Галя заплакала.
Хотел ей сказать, что шрамы родителей не влияют на внешность детей, но почему-то осёкся.
В самолёте она немного успокоилась и прежде, чем я закинул её сумку в антресоль, сказала:
– Погоди. Достань свой ноутбук, читать ведь, наверное, будешь пока летим. Я его тебе специально зарядила.
– В смысле? Мой ноутбук у тебя в сумке? – Галя так была ошарашена, что даже не обратила внимание на то, что сумка с ноутом висела у меня на плече.
– Ну да. Тебя когда в больничку повезли, я первым делом ноут забрала у спасателей. Ты его вытащил из завала, но пока без сознания был, он выпал из рук. Все вещи пострадавших родственники потом разбирали. Уверена, половину вещей так никто и не нашёл.
– Ты уверена, что мой ноут забрала?
– Конечно. Я же проверила. Пароль не знаю, – Галя по привычке обиженно поджала губы, – но заставка твоя, ни с чем не перепутать.
Я достал ноут из Галиной сумки, включил, ввёл пароль. Мой ноут приветливо открыл доступ в свои недра.
Самолёт вырулил на взлётную полосу, чтобы вскоре разогнаться и увезти нас далеко из этого города…
Так. А чей тогда ноутбук я прихватил с собой из больницы?...
Глава 9– О, нефига себе. Нормально ты мутировал в отпуске.
Генка, мой кореш со школьных лет, заехал в гости и присвистнул, увидев мою искорёженную физиономию.
– Чего только не сделаешь, лишь бы тебя отвадить, шалунишка, – ржать было больно, поэтому я с серьёзным видом кивнул Генке в сторону кухни.
– Не дождёшься, – друган припёр пять литров пива и ароматную наисвежайшую пелядь горячего копчения.
Его батя, рыбак, сегодня накоптил нам свой улов.
Я достал пивные бокалы, тарелки для рыбы и даже нашёл полпачки бумажных салфеток.
– Тебе хоть можно употреблять-то, – разливая пенное, уточнил Генка.
– С таким лицом, Гена, это практически необходимо делать. Чтобы соответствовать.
Выглядел я, реально, как образцово-показательный бомжующий алкоголик всея Руси.
– Ну… Надо, значит, надо, – вот за что я люблю Генку, так это за его способность моментально включаться в шутки с серьёзным лицом.
Проглотили первую порцию пивка. Рыбка чудесно нырнула следом.
– Рассказывай, что и как. Ленка в полуобмороке от твоей фотки. Ждёт подробностей. Готова была мчаться к тебе, на ходу выдёргивая сиську из Витальки. Еле вернул её из состояния взволнованной жены друга в состояние безмятежной кормящей матери. – Генка смачно поедал вкусную ароматную рыбку и жаждал от меня интересного рассказа.
– Ленка у тебя классная. Привет ей от меня большой и огромный. Повезло тебе с ней, – я искренне радовался, когда ребята поженились. Ленок стала мне таким же другом, как Генка. Отличная девчонка. Хороший друг, жена, а с недавних пор и мама.
– Угу, – пробубнил Генка, отпивая пиво, – повезло. Только большой вопрос :"Кому?" Она, по-моему, забыла меня и родила себе новый объект для обожания. У них с Виталькой союз влюблённых. А я для них так: сосед-спонсор. Вкалываю на работе, а дома толком ни выспаться, ни порадоваться плотским утехам: то Виталик день с ночью перепутает, то какает, то орёт, то сиську требует. Ему дают! Сразу! А мне нет!
Генка с таким грустно-недовольным лицом пожал плечами, что я чуть не прыснул со смеху.
– Ну а что ты хотел: молодой парень интереснее женщине, чем ты, мой потрёпанный за двадцать семь лет друг. Довольствуйся своим местом в очереди, смерд.
– Ты зря смеёшься. Это почти так и есть. У них там любовь, а у меня морковь. Вянет.
Друган поглощал рыбу за рыбой, словно дома его ещё и не кормили.
– Не разжалобишь – не отдамся я тебе. Тем более ты опять с рыбой припёрся, без цветов. Правда, судя по скорости поедания, сей копчёный букет ты притащил исключительно для себя.
– Да тебя сейчас никакими цветами не украсить. Если только на голову ведро с букетом опрокинуть, – Генка так аппетитно уплетал батину рыбку, нисколько не смутившись моим подколом, что и я не стал мешкать. – Ну ладно, со мной ничего интересного. Ты про свои приключения рассказывай давай.
– А что рассказывать, – пожал я плечами, – упал, очнулся – гипс. Ну, вернее, вот эта вот реинкарнация во Франкенштейна. Сейчас ещё ничего. Ты бы меня два дня назад видел – вот там вообще круто было. Галка меня при встрече не узнала.
– Где она, кстати?
– Дома, где же ещё.
– А как же круглосуточное ублажение, то есть уход за тяжелобольным?
