автомобили не осмеливаются соперничать с локомотивом — сомнет и раскатает в лепёшку. Брант не выглядел агрессивным, но в его продвижении было что-то неотвратимое.
— Это папа! — объявил Айкен. — Мы пришли договариваться.
Эльга почувствовала себя проигравшей стороной, пытающейся выторговать более-менее приемлемые условия капитуляции, все-таки попятилась, и от этого разозлилась. Она поправила шляпку, выпрямилась, опираясь на трость, и представилась, раздумывая, надо ли обмениваться рукопожатием. Короткие бордовые перчатки, подобранные в тон к шляпке и ридикюлю, за день перепачкались штукатуркой.
«Надо было взять запасные», — с досадой подумала Эльга.
Брант отвёл взгляд от её лица, неожиданно протянул лапищу. Маленькая ладонь в перчатке утонула в большой. Брант наклонился и прикоснулся губами к запястью Эльги.
Исчезли все тревоги и сомнения. Сухие губы Бранта оцарапали кожу, Эльгу накрыла сладкая истома. Она смотрела на взъерошенный пепельный затылок, наслаждалась затянувшимся прикосновением и прогоняла возникшее искушение — нестерпимо захотелось погладить Бранта, проверяя, мягкие или жёсткие у него волосы. Щетина кололась, это стало понятно по мимолетному соприкосновению со щекой.
Брант отпустил её руку, выпрямился. Волшебство момента исчезло. Лисица проговорила: «Он поймает мне мышь».
«Кто?»
«Лис».
«Зачем тебе мышь?» — удивилась Эльга.
«Не лезь, — огрызнулась лисица. — Занимайся своими делами».
Эльга послушалась совета и для начала похвалила Айкена за любознательность. Порекомендовала Бранту поощрять его интерес к изобразительному искусству и плавно перешла к теме игрушечных поездов. Альфа слушал ее внимательно, морщинка между бровей слегка углубилась — похоже, в ее словах искали подвох.
— Буду рада показать Айкену сувенирный поезд, — Эльга мучительно подбирала слова, которые могут развеять сомнения. — Хочется, чтобы кто-нибудь оценил новинку. Никому из моих знакомых это неинтересно. А запускать поезд одной… вдвоем веселее, понимаете?
— Да, — кивнул Брант.
— Вы придете?
— Я завтра выходной. Можем прийти.
— Когда вам будет удобно? — Эльга почувствовала, что лед тронулся и приободрилась.
— Не знаю… — взгляд на несколько секунд стал растерянным. — А когда лучше?
— В час дня вас устроит? — Эльга поняла, что вопросы лучше формулировать, чтобы получать в ответ «да» или «нет».
Брант пожал плечами. Долго сдерживавшийся Айкен перехватил инициативу:
— Да! В час! А куда? Прямо к вам? Мы живем за мостом, рядом с вокзалом. А вы где?
— Тоже недалеко, от вокзала добираться нетрудно, минут пятнадцать пешком. Я езжу на машине, потому что…
Эльга оборвала себя — зачем это говорить? Как будто она оправдывается. Ведь Брант прекрасно видит трость.
— Вы закроете зал? — окликнул ее бригадир. — Если у вас еще дела, то заприте и оставьте ключи в диспетчерской.
— Нет, я уже ухожу, — замотала головой Эльга. — Мы можем договорить на улице. Забирайте ключи, в диспетчерской их опять куда-нибудь спрячут и будут потом полдня искать.
Они вышли в сумерки, пронизанные разгорающимися лучами прожекторов. На перроне гомонила толпа туристов, асфальт был заставлен огромными рюкзаками.
— Айкен передал вам визитку? — спросила Эльга у Бранта. — Там номер телефона. Давайте, я допишу адрес, у меня есть ручка.
Брант порылся в карманах формы, вытащил визитку. Эльга достала ручку, записала адрес, дважды проговорив его вслух — Айкен слушал внимательно, должен был запомнить.
— В час?
Брант спрятал визитку, посмотрел на нее с высоты своего роста, и Эльга обеспокоилась — на шляпку наверняка нападала штукатурка, надо было почистить.
— Да, — она начала продвигаться к вокзалу. — Если что-то произойдет, возникнет какое-то препятствие, позвоните. Я буду вас ждать.
Мысли о грязной шляпке и неуверенность — а вдруг Брант сейчас передумает? — сделали свое дело. Эльга утратила бдительность, зацепилась туфелькой за лямку туристического рюкзака, пошатнулась, начала заваливаться набок и еле успела опереться на трость — так бы и рухнула на разбросанный по платформе багаж.
Брант буркнул: — Позвольте. — И, тут же, отрывисто, тоном, исключающим возможность неповиновения: — Айкен, возьми трость.
Эльга взмыла в воздух вместе со шляпкой, ридикюлем и перчатками. Брант подхватил ее на руки, развернулся и пошел прочь от платформы и толчеи.
— Там есть служебная калитка, — сообщил он Эльге. — Проще. Где ваша машина? На привокзальной площади?
— Да, — она была вынуждена обнять его за шею. — Но… Зачем вы?.. Я могу сама! Я всегда сама! Поставьте меня, это неприлично!
Брант нес ее к служебной калитке, не слушая возражений. Эльга всегда ходила через вокзал — возле калитки были ужасно неудобные ступени. Узкие, выщербленные, разной высоты. На них и здоровые оборотни регулярно оступались и оскальзывались, поэтому она никогда не рисковала.
Бранта препятствия не смущали — он чуть повернулся, чтобы Эльга не соприкоснулась с оградой, легко спустился на тротуар и спросил:
— Куда?
— Туда, пап, — Айкен указал в сторону ее машины. — Вон, видишь, бежевая, на жука похожая?
— Угу.
Эльга набрала воздуха в грудь, чтобы потребовать: «Отпустите, я сама дойду!», но ее порыв пресекла лисица. «Молчи! — велела она. — Он альфа. Он сильный. Камул дал ему силу для защиты семьи и дома. Он будет делиться с нами. Он рожден защищать, а не воевать».
Брант донес ее до машины, не запыхавшись. Осторожно поставил на асфальт, придерживал, пока она обрела равновесие. Выслушал сбивчивую благодарность, отобрал у Айкена трость, проследил, чтобы Эльга уселась в машину, и захлопнул дверцу.
— До завтра?
Она опустила стекло, выглянула, адресовав вопрос обоим. Брант кивнул. Айкен запрыгал, повторяя: «До завтра, до завтра!»
Встреча произвела столь сильное впечатление, что Эльга дважды нарушила правила дорожного движения: забыла включить поворотник и проехала на желтый свет на пустом перекрестке. Дома они почти поругались с лисицей — пушистая кремовая ипостась мечтала о мышах и не желала слушать о правилах приличия. Твердила: «Делай, как он скажет», а от возражений отмахивалась.
Весь вечер Эльга полировала игрушечные поезда и рельсы, пила чай и раздумывала о случившемся. Брант поцеловал ей руку. Это было очень приятно. Брант взял ее на руки и отнес к машине. Пришлось признаться себе, что это тоже приятно, хотя репутации был нанесен серьезный ущерб. Смесь волнения: «Ох, а вдруг уронит?», стыда: «Знакомые увидят и начнут сплетничать!» перемешивалась с непередаваемым ощущением защищенности, которого Эльга прежде никогда не испытывала. И, в итоге, захотелось, чтобы Брант ее еще когда-нибудь куда-нибудь отнес. А не вот эти разговоры о ловле мышей. И… и еще, Эльга сожалела, что Брант на прощанье не поцеловал ей руку.
Уже перед сном пробилась тревожащая мысль — надо бы разузнать о матери Айкена, уехавшей к морю. Из Бранта лишнего слова не вытянешь, но Айкена легко разговорить. Нужно выяснить, не собирается ли та вернуться.
«У меня уже какие-то смутные планы. Приглашать их на выходные, устраивать обеды… Нельзя строить планы на песке, нужен крепкий фундамент. Иначе
