Клима. Вроде бы всё просто, но так на нём это всё смотрелось хорошо. «Просто ох*енный пацан.» Тоненькая полоска шрама, на щеке ровная улыбка с белыми зубами, пусть некоторые из них керамика, но всё же. Я просто застыл у лестницы, разинув рот.
— Что ты так смотришь? Ты меня смущаешь. — Он спустился к машине.
— Ты просто очень красивый.
— Да ладно тебе, скажешь тоже. — Он залился краской.
Мне так нравится, когда он стесняется.
— Клим, я серьёзно. Ты очень красивый, просто раньше не замечал этого.
— Ты понимаешь, что я никогда не смогу тебе вернуть даже половины этих денег?
— Клим, никогда больше не заводи разговор об этом. Поверь, ты делаешь для меня больше.
— Что же я для тебя делаю-то — он звонко рассмеялся. А я пялился на него и не верил своим глазам, что у меня моё счастье и вот он рядом.
— Ты делаешь меня счастливым. — Его лицо резко изменилось. Он снова сделался серьёзным и отрешённым. И я догадывался, о чём он сейчас думает. — Куда поедем?
— Отвези меня домой пожалуйста.
— Клим, я не стану скрывать, что очень хочу тебя, даже больше скажу, я люблю тебя — хорошо, что я не краснел, а то был бы сейчас, как он, — но я никогда не притронусь к тебе, пока ты этого сам не захочешь. И я не хочу, чтобы ты чувствовал себя мне обязанным. — Он посмотрел на меня взглядом прожитого жизнь человека.
— А если я тебя никогда не захочу?
— Значит, я никогда к тебе не прикоснусь. Но это никак не повлияет на моё отношение к тебе. И то, что я тебе сказал тогда, перед операцией и сейчас, это не шутка и не попытка развести тебя на секс.
Мы вышли из машины. Я проводил его до подъезда.
— А что ты мне сказал?
— Ах ты… — Я приблизился к нему и потеребил его волосы.
— А говорил, что никогда не прикоснёшься ко мне.
— Вот ты … — Именно это я в нём и любил. Он говорил со мной, как с обычным человеком, не взирая на мой статус, хотя уже давно понял кто я. И я уже собрался уходить.
— Ты не поднимешься?
Я с радостью кивнул, и мы поднялись к нему. Я не мог не заметить, что всё это время, пока мы стояли, Клим оглядывался по сторонам. Я прекрасно знал, кого он искал, но он не знал, что больше ему бояться не нужно. Мы поднялись к нему. К его приезду в его квартире прибрались. Я нанял людей, но ничего не стал менять. Понимал, что ему это не понравится. Может со временем сделаю ему ремонт.
— Тут так чисто!? — Вопросительно смотрит на меня.
— Ну ты же оставил всю еду. Пришлось твоей соседке отдать. И я нанял людей, чтобы они тут прибрались.
— Спасибо тебе за всё. Не знаю, чем могу тебя отблагодарить?
— Просто улыбайся чаще.
Мы сели пить чай. Я позволил себе купить ему новые кружки, и чтобы моя покупка не вызвала бурного протеста, я купил самые обычные кружки, заварник и новый чайник.
— Ты всё-таки купил заварник!?
— Тебе не нравится?
— Нравится очень. Спасибо большое. — Он принялся заваривать чай. — О, ты и кружки купил. Давно хотел выбросить эту старую рухлядь…
Он продолжал что-то говорить, а я просто смотрел на него и радовался. Теперь я смотрел на него совсем по-другому, без животной похоти, но не без определённого желания. Мне нравилось смотреть как грациозно он движется, и я ловил каждое движение его губ.
Пьём чай.
— Клим, когда мы были на улице, ты так оглядывался, словно пытался кого-то найти? — Начал я издалека. Мой вопрос сразу же отразился на его лице в виде некоторой печали.
— Да. Есть человек, которого я не хочу видеть.
— Ты о нём? — Я кладу на стол фото Арсена. Парень чуть не опрокинул кружку с кипятком.
— Откуда ты…? — Злость, и ужас застыли на лице Клима одновременно. Я не знал, чего он боится, но знал почему он злится. Я влез в глубины его души без его разрешения на то.
— Тебе не стоит о нём беспокоиться. Он больше никогда тебя не побеспокоит. — Я скомкал фотографию и бросил её в ведро.
— Что ты сделал с ним?
— Доходчиво объяснил, чтобы держался от тебя подальше. — Эмоции на его лице указывали на смятение. — Ты можешь злиться на меня, но я просто не смог удержаться, когда узнал. Таких ублюдков вообще надо кастрировать. Ты извини, что заставил тебя снова окунуться в это дерьмо и за то, что без проса влез в это дело. Но я не мог оставаться в стороне.
Клим закрыл лицо руками и беззвучно плакал, я видел, как по его щекам стекают слёзы. Я был готов стирать их с его лица языком, но удержал себя от этого, ведь обещал не прикасаться.
— Теперь ты знаешь обо мне всё, не противно со мной находиться?
Я не мог смотреть на всё это без содрогания сердца. Я подошёл к нему.
— Ты позволишь тебя обнять? — Он уткнулся мне в грудь, а я обнял его. Это было для меня высшим счастьем. — Это никак не влияет на моё отношение к тебе. Ты у меня самое дорогое, что есть на этом свете. И почему ты плачешь?
— От стыда, наверное. Мне так неудобно…
— Забей на него. Его ждёт печальное будущее.
— Откуда ты знаешь? Ты что-то с ним сделал?
— Мне и делать ничего не нужно. Он сам уже давно всё сделал. Ты так беспокоишься о нём? — Это вызвало во мне раздражение. Как можно было беспокоиться о том, кто тебя насилует? Он успокоился, и мы снова сели за стол.
— Не о нём. — Пауза. — О тебе.
— Спасибо, что ты проявляешь заботу обо мне. Мне это очень приятно.
Мы проговорили до глубокой ночи, но ночевать у него я не остался. Боялся не сдержаться. Кровать-то одна. И это было бы для меня невыносимой пыткой. Прошло три недели, Клим полностью восстановился, вышел на работу. Мы часто с ним встречались, гуляли по городу, ходили в кино, ездили на природу, и я влюблялся в него больше и больше. Я его обнимал. Он позволял мне его целовать. Дальше заходить я боялся сам. Чувствовал, что он ещё сам не готов, чего-то боится. Потому дальше объятий и поцелуев дело не доходило. Но и это значило для меня многое.
Я купил ему телефон. Точнее настоял, чтобы он согласился на это. Хотел взять один из флагманов, но
