И что бы получить желаемую информацию, мне пришлось надавить на неё, жёстко надавить. После чего я позвонил начальнику прокуратуры — моему хорошему знакомому и предложил ему хорошее дело с расследованием в этом детдоме. Много голов полетит, а кто-то звёздочку на этом деле получит.
Ах, да, для чего мне нужна была информация? Узнал я, что один старший в их компании будучи ещё в детдоме насиловал Клима, а когда тот пожаловался воспитателю, он потом его порезал. Когда им дали жилплощадь, казалось, всё должно было закончиться, но этот ублюдок разыскал его и стал захаживать к нему домой. И последний его визит был как раз за сутки до того, как я тогда я своим приставанием освежил, так сказать, его «раны». Я даже в мыслях отказывался думать о том, что я мог сделать с парнем, не остановись я тогда. И мне стало понятно почему он на меня так испуганно смотрел. А, этот мужик, которого я хотел прибить, увидев его с Климом, наоборот защищал пацана и частенько провожал его до дома.
Выцепил я этого ублюдка возле его дома, где он сидел на лавочке в компании с местными отбросами и пил дешёвое пиво. Я специально оделся в лёгкую спортивную одежду, купил кроссовки по плотнее. Драться я умел, потому что иногда ходил к личному инструктору. По крайней мере удар у меня был поставлен. Подхожу к этой гоп-компании. По фото, которое мне показала заведующая узнаю этого ублюдка, но на всякий случай спрашиваю:
— Ты Арсен?
— Ага. А чё? — С такой пафосной усмешкой он это произнёс.
Бросаю фотку Клима на стол. Тот аж в лице поменялся. Не успел он отреагировать, как я начал его месить. Пи*дошил я его знатно, как фарш месят. Он даже не успел ничего предпринять, да даже если бы и попытался, хуже было бы только для него. Когда он уже был не способен что-либо оказывать, я поднял голову взяв его за волосы. Его компашка свалила в рассыпную, как только начался замес.
— Ещё раз, бл*ть приблизишься к нему, на костылях передвигаться будешь. — Разворачиваюсь и ухожу. И так полегчало на душе, прямо отлегло, как камень с души упал. На этом уроде я вымещал всю злость и за Клима, и за себя. По пути домой, сразу же выбросил все эти шмотки. Помылся и поехал в зал, нужно было успокоиться. А меня ничто так не успокаивало, как тягание железа.
На утро третьего дня я уже штурмовал палату. Клим лежал весь в бинтах и проводах. Что-то где-то пикало, булькало и капало. Моё появление вызвало улыбку на лице парня.
— О мой спаситель. — Он улыбнулся.
— Как ты? — Я зашёл. И сел на край кровати.
— Нормально. Вроде жив. А что со мной было? Помню, как ты уехал, а потом резкая боль в спине и всё как в тумане.
— Клим, что бы там не происходило, всё уже позади. Главное, что ты поправляешься.
— А кто тебя сюда пустил, это же палата реанимации?
Я не успел ответить, в палату вошёл главврач.
— Алексей Юрьевич, пациенту нужен покой. Прошу вас, только не долго.
— Хорошо, Серёж, я быстро.
— Алексей Юрьевич? Серёж? — Удивление застыло на его лице. — Ты что, его знаешь? — Удивился Клим, слыша наш разговор.
— Знаю ли я его? — Я рассмеялся. — Это моя клиника. — От этих слов Клим аж поперхнулся. — Да ты так не волнуйся, ты в надёжных руках.
— А почему на щеке повязка? — Он погладил её рукой.
— Клим, ты меня извини, но я позволил себе немного исправить его. — Я думал, что он сейчас разозлится, но нет, он лишь снова улыбнулся.
— А может мне нравился он? Может он мне напоминал о самом дорогом человеке? — От этих слов у меня аж перевернулось всё внутри, ведь я знал правду, но сейчас об этом говорить не стал, чтобы не беспокоить парня. — Мы об этом позже поговорим, а пока поправляйся.
— Алексей, я тебе всё верну, я продам квартиру, я буду работать, но я всё верну.
— Не нужно ничего возвращать. Ты главное живи. — Я потеребил его холку и вышел.
— Алексей Юрьевич, кто он вам, если не секрет, что вы так за него хлопочете?
— Серёж — я похлопал его по плечу — это моё золото. Спасибо тебе. — Я его обнял, чем вызвал полное недоумение.
Потянулись долгие недели послеоперационной реабилитации. Каждый день после работы, в какое бы время не освободился, в каком бы состоянии не был, я спешил к Климу. И я понимал, что когда он выпишется, то скорее всего не захочет быть со мной. Но мне было неважно. Пусть одну жизнь, но я вытащу. Конечно, всех спасти мне не получится, но хотя бы одного человека, попытаюсь спасти. Клим стал моей целью в жизни. Я любил его, впервые за всю свою жизнь, я вообще хоть кого-то любил не за деньги и внешние данные, просто, как человека. Я мог быть с ним самим собой. А его глаза, его улыбка, его манера говорить… Я оживал рядом с ним. Чтобы быть постоянно на связи, я хотел купить ему телефон, но от отказался. В больницу его привезли почти голым. Так натянули, что попалось под руку. Эти лохмотья медперсонал выбросил. Я предложил ему купить одежду, я предлагал сделать ему ремонт в квартире, но он лишь улыбался и от всего отказывался. Просил лишь об одном, чтобы я был с ним рядом, и я был. За свои годы, я так привык к тому, что все, с кем я общался пытались хоть как-то воспользоваться моим положением в своих целях, что совершенно забыл о простых человеческих отношениях. А Клим показал мне всё это на своём примере. Он всегда общался со мной так, словно не было никакой разницы в нашем положении и мне это нравилось — отсутствие лести и заискивания. И я его полюбил. Мне больше никто не был нужен. Моя тропа в клуб уже давно заросла бурьяном. Я хотел лишь его и надеялся, что однажды он позволит мне насладиться его телом.
Я прибегнул ко всем своим лингвистическим способностям, чтобы уговорить Клима, пойти к стоматологу и купить хоть какой-нибудь минимум одежды, на выписку. Он согласился, правда, одежду попросил самую простую, что я выполнил скрепя сердцем. Ведь для любимого человека ничего не жалко, и я хотел купить самое лучшее. А пока он был в клинике, мы отремонтировали ему рот.
Настал день выписки. У выхода я стоял поражённый внешностью
