которой написано Естествознание. Конечно, я знала, что встречу его, я каждый раз, когда задерживаюсь в студии допоздна, проезжаю мимо их яркой электрической вывески. Никакой неожиданности… Стрип-клуб стоит там, где стоял всегда, и смотрит на улицу черными непроницаемыми стеклами.
Я стою на красном светофоре и получаю лишние минуты, чтобы разглядеть детали. Конечно, я перевожу взгляд на парковку. Там красуются дорогие иномарки, их много и натыканы кто куда, но авто Вадима стоит в третьем ряду. У него слишком заметная и слишком редкая машина, чтобы я могла пропустить её. Так что я неотрывно смотрю на машину мужа и понимаю, что я дура. И что надо было сворачивать за пару поворотов до проклятого перекрестка. Вот тогда был шанс, что я выберу другую дорогу.
А так я сворачиваю к парковке и торможу на въезде, поглядывая на тропинку, что ведет к главной двери. У меня нет никакого плана, кроме неприятного скребущегося чувства, что я налажала. Очень крупно и очень глупо… Я хочу увидеть Вадима, на уровне физической необходимости, чтобы знать, что с ним все в порядке. Что с нами все в порядке. И мне плохо от одной мысли, что сейчас рядом с ним Кирилл. Я начинаю по-настоящему бояться его, чувствуя, что у него как раз есть и план и целый вагон умений.
Я выхожу на улицу и иду к машине Вадима. Заглядываю в окна, но тонировка не пускает взгляд внутрь. Я ударяю по колесу, но сигналка не срабатывает. Повторять я не решаюсь, зная, что здесь натыканы камеры и по мою душу скорее явится охрана, чем владелец. Тогда я достаю сотовый и набираю мужа, попутно поворачивая к входу.
Гудки копятся, а на входной рамке меня встречает огромный охранник в черном костюме. Ему явно не нравится, что я без сопровождения, но он молчит. У таких работников взгляд наметан, они безошибочно определяют ценник одежды и аксессуаров, и мой итоговый чек действует на него как пропуск без лишних вопросов.
– Мира, – меня окликает бархатный мужской голос, стоит мне войти в общий зал с приглушенным освещением и бордовыми диванами.
– Кир, нет…
Я выставляю руку, чтобы он поймал стремительный шаг. Но куда там, Кирилл обнимает меня за плечи и бесцеремонной силой утягивает назад в коридор, где света еще меньше.
– Убери руки, – приказываю я, а сама понимаю, что, если начну биться, то он оставит синяки на моей коже. – Мне больно, черт возьми!
Кирилл наталкивает меня спиной на стенку и убирает руки, которыми упирается в стену над моими плечами.
– Ты долго ехала, – произносит он на выдохе, из-за чего его голос кажется хриплым и посаженным, словно он с трудом произносит каждое слово.
Словно ему давно не до разговоров. Его взгляд устремлен четко вниз, ниже моего лица. Он вновь рассматривает меня и не стесняется помутневшего взгляда, который откровенно подсказывает, что он представляет меня в самых развратных позах. И так, и эдак, и с ним в паре.
Я выбрасываю руку и обжигаю его щеку хлесткой пощечиной, после чего не могу остановиться и бью снова. По второй! Еще сильней! Кирилл не закрывается и как будто согласен на третью, но я решаю чуть разнообразить и пинаю его ногой. От этого парень все-таки пятится назад, хотя и продолжает расслабленно улыбаться и смотреть с развеселыми огоньками. Ему в кайф, бей его не бей, он все равно будет смотреть на правах победителя.
– Не подходи ко мне! – я вновь выбрасываю ладонь к его лицу, чтобы он перестал скалиться, но Кирилл ловко отмахивается от меня – Никогда большее.
– Я уже отошел, милая, чего ты кричишь… Черт, что за… Чья это кровь?
Его голос в одно мгновение меняется, когда Кирилл замечает отпечаток крови на своей ладони. Как будто другой человек, он взрослеет на десяток лет прямо на глазах и смотрит серьезным обеспокоенным взглядом.
– Мира? – зовет он и протягивает раскрытую ладонь, будто ждет, что я сейчас упаду и хочет подстраховать. – Больно?
Я не понимаю его вопроса, как и странной перемены, но вдруг улавливаю небольшое жжение чуть ниже локтя. Смотрю – и правда, я зацепилась об что-то острое и порвала рукав, коже тоже досталось, неглубокая царапина уже напиталась кровью и смотрится скверно. Хотя пустяк, конечно.
– Об куртку, – произносит Кирилл упавшим голосом и оттягивает ворот кожаной куртки, на котором красуются железные заклепки. – Они острые.
Он отходит в сторону на мгновение, за которое успевает ухватить за локоть официанта и потребовать салфетки. Кирилл возвращается ко мне с целой пачкой, а я завороженно смотрю на него и не могу понять, что с ним такое. Его буквально передернуло от вида моей крови и забегал он так, словно я тут вторую смертельную порцию теряю.
– Где мой муж? – я вспоминаю, зачем я здесь и отмахиваюсь от забот Кирилла.
Хотя он всем видом показывает, что все равно сделает. Уже тянется к моему запястью, чтобы повернуть руку и обтереть рану. Поэтому приходится со злым выдохом вырывать салфетку из мужской ладони и делать всё самой.
– Доволен? – я бросаю с раздражением. – Жить буду, не беспокойся.
Кирилл лишь кивает и недолго смотрит в пол, пряча глаза, но вскоре приходит в себя и просыпается как от неприятного сна. Вновь расправляет плечи, показывая королевскую осанку, и намертво клеит к губам легкую подтрунивающую улыбку. Ублюдок вернулся, не благодарите.
– Тут есть отдельные залы, – он неожиданно без подсказки отвечает на мой вопрос, – мы сняли один. Вадик сейчас там.
– Зачем ты звонил?
– Я? – он удивленно вскидывает брови. – Когда?
– Хотел, чтобы я приехала? Для чего?
– Я всегда рад тебе, ты же знаешь.
– Хватит, Кирилл, меня тошнит от этого. Если мы уже столкнулись здесь, считай наедине, может поговорим нормально? Без всего… – я взмахиваю рукой, пытаясь подобрать правильные слова, которые как назло не идут. – …этого.
– Нормально? – Кирилл коротко качает головой и смотрит пронзительно глубоко, отчего зеленый цвет в его глазах сгущается и кажется тягучим, как смола. – У меня крышу рвет от тебя, Мира. Это нормально? Как думаешь? Да я себя нормальным сотню лет не чувствовал…
– Ты пьян, я поняла.
– Да? Думаешь? – неожиданно проглядывает злость и я запоздало угадываю, что угодила в болевую точку. – Если я напьюсь, мне станет плевать на все, я тебе глотку заткну и выебу как хочу. Вот, что будет, если я нажрусь.
Глава 12
Я смотрю на Кирилла, на мужчину, которого когда-то любила так, что дышать без него не могла,
