Смотреть по сторонам было некогда. И напрасно. Друзья опять не заметили, как за камнем мелькнула рыжая голова сына лавочника. Перебегая от одного валуна к другому, Эжен осторожно направился за улетавшим в горы драконом.
* * *
За глаза жители соседних деревень называли Луговицы «Драконьим урочищем». Но на самом деле они завидовали луговчанам. Еще бы! Прекрасные земли, сочная изумрудная трава альпийских лугов, хрустально чистый воздух и самая вкусная родниковая вода в королевстве.
Однако переезжать в Луговицы завистники не спешили. Вслух говорили о «нечистом месте», рассказывали небылицы о драконах, уносящих детей в горы. Шепотом вспоминали таинственную гибель отряда короля Бия IV, тело которого так и не нашли. А про себя молчали о главной причине, мешавшей им переехать в райское место.
Страх! Первобытный животный страх не давал сорваться с насиженных мест и решиться на переселение. Занозой сидел он в сердце владельца любого маломальского хозяйства. И имя этому страху — альпийские волки. Только самые отважные и отчаянные люди решались селиться по соседству с этими лютыми хищниками, наводившими ужас на всю округу.
Только вместе, сообща можно было противостоять голодному натиску серых хищников. Поэтому в Луговицах мирно уживались представители разных национальностей. Жили здесь коренные бийцы — веселый винодел Виктор Далонье, многодетные охотник Жан Труссо и дровосек Этьен Леруа, старый Жиль Трише, нелюдимый мельник Мишо и многие другие. Селились также представители соседнего байского княжества — семьи мудрого пастуха Липпи и его сыновей, сварливого сыровара Федерико Броди, сладкоголосого столяра Леонардо Точини и лучшего танцора деревни бондаря Алесандро Гримальди.
Столь пестрый букет национальностей и темпераментов объединяла только одна общая черта характера. Здесь селились только отчаянно смелые люди… Или очень жадные.
К первым, без сомнения, относился староста Луговиц, отец Никоса, Коста Софиади, потомок отважных торговцев и рыбаков с берегов Эрейского моря. Лавочник Гийом Люше, коренной биец, — ко вторым.
Уже несколько дней слуга золотого тельца находился в сладостном возбуждении. Интуиция его никогда не подводила. Он чувствовал выгоду. Глаза его хитро блестели, а мозг беспрестанно работал даже ночью. Люше долго ворочался и только ближе к утру ненадолго засыпал. Ему снились драконы и их пещеры, набитые сокровищами. С первыми лучами солнца лавочник просыпался, вставал, подходил к окну и смотрел вдаль на скалы Драконьей гряды в розовой дымке рассвета. Так продолжалось около получаса. Затем он начинал мерить комнату шагами. И все это время он думал, анализировал факты, пытаясь нащупать верное решение.
Несмотря на почти бессонные ночи Люше выглядел лучше прежнего. Его щеки порозовели, а тонкая линия губ складывалась в самодовольную ухмылку. Опытный торгаш никогда не упускал возможности обогатиться. Были у него и очень успешные сделки. Но в глубине души он знал, что достоин большего. Он верил, что однажды ему выпадет настоящий Шанс. «Шанс с большой буквы», — как он сам его называл. Шанс создать не просто самые большие в Луговицах сбережения на черный день, а Настоящий Капитал.
После обогащения можно будет поселиться в более достойном месте, уйти на покой и жить, ни в чем себе не отказывая. У сына появится возможность открыть свое дело. Можно будет рассчитывать на получение дворянства, а там… Старик пока отстранял эти мысли о будущем, пытаясь сконцентрироваться на настоящем.
И вот — удача улыбнулась ему. Да как ослепительно! Показав все зубы. Но он знал, что удача кусается. Нужно быть очень осторожным, чтобы не спугнуть ее. Права на ошибку он не имел. Второго такого шанса может не представиться. Люше садился у стола и до завтрака выстукивал пальцами дробь по дубовым доскам в такт своим стремительным мыслям.
К исходу третьего дня план действий созрел.
Первое. Надо выследить дракона. Узнать, где он живет. Именно там и стоит искать сокровища… Пожалуй, Эжену это по силам.
Второе. Одним туда соваться — самоубийство. Но звать на помощь рыцарей, готовых в ожидании новой войны за звонкую монету на все, Гийом не хотел. Эти псы заберут себе все, а его, если будет возмущаться, бросят в тюрьму, обвинив в мошенничестве, или повесят. Конечно, суд поверит благородным рыцарям.
В поисках помощников попроще, Люше остановил свой выбор на односельчанах: «Достаточно бедны, чтобы тоже мечтать о сокровищах. И достаточно отважны, чтобы не испугаться не только альпийских волков, но и дракона. А кому доверят односельчане честный раздел добычи?!.. — Гийом усмехнулся: — Кому же еще, как не мне — опытному в таких делах человеку!..»
Оставалось третье и самое трудное. Уговорить луговчан убить дракона. С учетом того, что половина из них задолжала деньги лавочнику, особых проблем, вроде бы, не предвиделось. Но все же это был дракон! Не орел, не волк и не медведь, а настоящий огнедышащий огромный дракон! Прощение долга за риск расстаться с жизнью?! Этого было явно не достаточно. Здесь нужны были причины посерьезней. И старый торгаш хорошенько продумал, что нужно было сказать и сделать.
Задача облегчалась отсутствием уехавшего в город старосты, ведь Коста пользовался безграничным авторитетом и доверием луговчан. Частенько бийцы и байцы косо поглядывали друг на друга, ссорились по пустякам. Война, начатая Бием IV с Байским княжеством, доверия соседям не прибавила. Устав от взаимных обид луговчане единодушно выбрали старостой нейтрального в спорах эрейца Косту Софиади, который вел дела подчас сурово, но справедливо. Однако справедливость нового представителя власти всегда доставалась простолюдинам, а суровость — семье торговца. Ни тебе повысить цены на хлеб в неурожай, ни продажи непроверенного мяса при падеже скота. Нечестную торговлю староста всегда пресекал. Любой другой на месте Люше давно бы разорился.
Что значит в торговле такое слово, как «честность», Люше не понимал. Есть выгода, к которой надо стремиться всеми силами. И есть убыток, которого надо избегать, от которого надо страховаться. Выгода и убыток измерялись деньгами. Но если честность отдельных людей и можно было купить за деньги — чем хитрый торгаш иногда пользовался — то о подкупе старосты оставалось только мечтать.
У Люше, конечно, тоже была власть над сельчанами. Власть денег. Официальная власть и деньги обычно ладили друг с другом. Сильный хотел иметь деньги, а богатый мечтал заполучить сильного, а лучше всесильного, покровителя. Но иногда их отношения портились. Или сильный требовал слишком много денег у богатого, или богатый хотел получить собственную власть и влияние — больше, чем у покровителя. Конечно, рано или поздно эти противоречия сглаживались: деньги и власть, как правило, договаривались.
А вот в Луговицах был совершенно иной случай — честная власть. Поэтому Люше вынужден был вести дела более осторожно. Его
