сами легли поверх живота.
Глава 5
Алиса.
Наша лейб-медик никогда не скрывала от нас, вечно находивших приключения на ровном месте, ни подробностей наших заболеваний, ни их последствий. Помню, нам всем разъясняли, что такое аллергия. Зато когда у нас появилась тихая Машенька, у которой обнаружилась аллергия на цитрусовые, никто не рискнул угостить её мандаринкой, или подсунуть шкурку от апельсина в постель.
Вот и я сейчас слушала о том, что у меня не так. И прогноз... Не знаю, как объяснить, но с первой минуты, как только я услышала, что я беременна, у меня появилась уверенность, что именно этот ребёнок меня спас. Он дал мне сил выжить, и врачам было кому оказывать помощь, а не констатировать летальный исход. И как бы наивно и в то же время пафосно это не звучало, но я не побоялась озвучить эту мысль.
- Видишь ли, Алиса, могу сказать как медик, что чудеса случаются. И иногда, совершенно необъяснимые вещи, становятся реальностью. - Погладила меня по ладони, лежащей поверх живота, Елена Николаевна. - Так что давай постараемся сохранить твоего ангела-хранителя. Да?
- Да, пожалуйста. - Тихо попросила я.
- Так, и чего это ты реветь удумала? - нахмурилась наша врач. - Слëзы всегда в минус иммунитету! Так что тебе теперь за двоих улыбаться надо. Я пошла, согласую лечение, оставляю тебя Анне Тимофеевне. Нюра, помним, девочку волновать нельзя.
- Помню, Лен. - Улыбнулась Анна Тимофеевна. - Алис, мы можем отложить разговор.
- Нет, смысла нет откладывать. - Прикрыла я глаза. - Я хочу вернуть свою фамилию.
- Даже так? Расскажешь, что произошло? - Анна Тимофеевна присела рядом на стульчике и достала блокнот в твёрдой обложке.
Ещё одна знакомая черта. Анна Тимофеевна всегда выслушивала, не перебивая. Давала выговориться, озвучить все свои мысли. Лишь изредка что-то помечая вот в таком блокноте. Сколько их уже сменилось на моей памяти? И я говорила, искренне, детально вспоминая весь тот день.
- Ты не думаешь, что надо поговорить с ним и выяснить, что произошло? - осторожно спрашивает Анна Тимофеевна. - Может ему что-то рассказали, или он что-то не так понял?
- Анна Тимофеевна, помните, вы нас учили, что всегда нужно разговаривать, а потом только решать? Со мной не разговаривали. Если что-то сказали, или что-то вызвало сомнения или обиду, почему у меня никто не спросил? То, что Роман говорил мне, как называл... Нет, это не может быть сиюминутным порывом. Я буквально ощущала эту его вырвавшуюся на свободу ненависть. - Ничего общего иметь с бывшим мужем мне не хотелось, и встречаться тоже.
- За что тебя ненавидеть? - удивилась наша директор.
- А за то, наверное, что не соответствую, а ярмом на шее повисла. - Озвучила я терзавшее меня сомнение. - Я ведь видела тех девушек, что сопровождают мужчин его круга, жён... Они как из другого мира, со странными мыслями и взглядами. И на их фоне я. Обычная, не отличающая Шанель от Диор, неинтересная, наверное. Вот и копилось. Я же уже давно с ним на всякие встречи не ходила, а он и не настаивал. В последнее время вообще, просто предупреждал и всё.
- Но поговорить, выяснить... Неужели не хочешь справедливости? - тихо спросила Анна Тимофеевна.
- Сейчас мы поговорим, возможно, из-за того, что я не виновата, возможно, из-за страха последствий Роман начнёт просить прощения, оправдываться... А через год? Я снова, как было заявлено в скорой, упаду с лестницы? Только уже окончательно? - озвучила я поселившийся в душе страх. - Хочу ли я выслушивать оправдания или угрозы? Нет, я хочу больше никогда не пересекаться с этим человеком. Тем более сейчас, когда я знаю, что получила что-то очень ценное и важное. В идеале вообще держаться как можно дальше от любых мест, где я могла бы столкнуться с ним или с кем-то из его знакомых. Жаль, что успела отказаться от поездки в Канаду.
- Как? Тогда нужно срочно позвонить и узнать, возможно ли ещё воспользоваться этой возможностью! - спохватилась Анна Тимофеевна.
Как оказалось, было ещё не поздно, но я успела буквально в последний момент. Не желая усложнять свой отъезд, я не стала говорить правду, сославшись на озвученную причину попадания в больницу. Как и писать заявление.
Та самая тихоня Машенька, которая заканчивала учиться на юриста и подрабатывала в конторе одного из давних выпускников Анны Тимофеевны, занималась продажей дома, что я получила как сирота. Благодаря ремонту, цену за него назначили куда выше, чем числилась в документах на момент его передачи мне.
Мария же заставила меня вытребовать полную выписку из истории болезни и принесла мне нотариально заверенные переводы на английский и французский языки. От неё же я получила полный пакет с необходимыми анкетами и документами для получения гражданства в Канаде. Машенька вместе со своим начальником занималась и моим разводом. Так как имущественных претензий у меня не было, а беременность я решила скрывать до последнего, то развод проходил по упрощённой программе.
В учёбе мне тоже пошли навстречу и разрешили сдать экзамены досрочно. Вот только то, что в жизни всё вроде налаживалось, меня совершенно не радовало. Прогноз по моей беременности стал только хуже. А на десятый день после того, как я пришла в себя, у меня началось кровотечение.
Ситуацию успели вовремя купировать, благодаря неизменно дежурившей рядом бабушке-санитарке. Но даже снимая капельницы, и осматривая меня, врач старалась не поднимать на меня глаза. Боясь её ответа, я не задавала вопросов. Только даже засыпая, прижимала руки к животу, надеясь хоть так удержать своё чудо в этом мире и не потерять.
Проснулась я ночью, и не сразу поняла, что происходит. Поверх моих ладоней на моём животе лежали чьи-то ещё. Я повернула голову и увидела бабушку-санитарку, что-то невнятно шепчущую с неизменной улыбкой на лице. Я не перебивала её вопросами, и только когда она мягко похлопала меня по руке и спросила, не хочу ли я чаю, а то у неё как раз заварился, я поинтересовалась, что это сейчас было.
- Так я ж из деревни, а у нас там завсегда болезни всякие зашептывали. Оно же как бывает, вот все за человека борются, объясняют, лекарства всякие дают, а результата нет, потому что сил не хватает. Потому что не от тела иногда здоровье зависит, а от души. - Подала она мне бокал. - Вот держи. На подушечку
